ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ТРУДОУСТРОЙСТВА, И, ВНЕЗАПНО, О РЫБЕ С НОГАМИ
В одно симпатичное воскресенье все мое семейство (даже папа, который для блезиру усиленно прикидывается нашим дядей, хотя в городе все всё знают и так) дружной толпой отправилось в «Икею», добывать моему старшему брату Хуану новый диван. Прежнее Хуаново лежбище бесславно почило в бозе – а вернее сказать, пало жертвой обличительных речей штатного городского борца за мораль и нравственность, фра Джироламо Савонаролы. Последний столь пламенно обличал всяческие пороки и призывал избавиться от всего, о них, пороках, напоминающего, что братец проникся – и с моей помощью выкинул диван в окно. Сделал он это потому, что сия старая и заслуженная мебель якобы провоцировала братнину сексуальную распущенность, то бишь, споспешествовала падению нравов, и посему подлежала немедленному суровому изгнанию из жилища (а вообще-то, брат просто новый диван хотел…). Правда, в наших с Хуаном умах бродила также робкая надежда, что грешное ложе заодно прихлопнет собой и надоевшего проповедника – но увы, чуда не случилось: то ли мы целились плохо, то ли фра Джироламо оказался столь праведен, что нечестивый траходром пролетел мимо… Словом, неважно, кто или что было виновато, но итог случился один – вся фамилия радостно поскакала поддерживать экономику ненашей страны и тратить папины деньги.
При выборе диванчика семейство предсказуемо устроило темпераментный скандал, потому как диван был нужен Хуану, но ожидания и чаяния относительно предмета обстановки имели решительно все. Братец логично желал диван всего лишь покрепче (ему актуально, о да!). Папа стоял за подешевле (по его мнению, раздолбать нечто, стоящее шестизначную сумму, было бы обидно, так что пусть он столько не стоит!), мама – за покрасивее и чтоб к обоям подходил, (в смысле, по цвету, а не ногами, ходячего дивана мама бы не пережила!), а коалиция в составе меня, Лукреции и Джоффре согласно ратовала за как можно большую нескрипучесть. Не знаю, что там себе соображали сестрица и младшенький, но лично я жил от Хуана через стенку, и скрип дивана и прочие интимные спецэффекты раздражали меня ужасно – мне с утра на пары, и заснуть бы, а тут у братца, понимаете, аудиоверсия Порнхаба, и иногда аж тоже хочется, но спать-то надо! У меня вот кровать не скрипит, если что, и девушки деликатные…
В общем, семейство азартно ругалось, утрясая параметры идеального дивана, а продавцы весело косились, и, похоже, подсчитывали, за сколько они могут продать эту историю нашему всегородскому сплетнику мессеру Аретино. Наконец, я не выдержал, и начал приводить имеющийся птичий базар к общему знаменателю.
- Пап, - сказал я. – Купи этому олуху диван, как он просит, крепкий, с персиковой обивкой, чтобы маму устроило, тихий, чтобы мы не ныли – а еще в качестве бонуса ковер на стену, а? И потолще желательно?
- Сезар, ковер-то зачем? – удивился отец. – Это же вроде у вас, у молодежи, теперь немодно?
- Чтобы я наконец высыпаться начал, - и я скорбно опустил голову. При этом даже ни капельки не соврал – с некоторых пор я правда не высыпался совсем, ну то есть абсолютно. Проблема состояла в том, что мой невоздержанный в любовных похождениях братец завел очередной роман, да не с кем-нибудь, а с внебрачной внучкой нашего профессора патанатомии, мессера Трастамара. Так что теперь меня стал напрягать не только скрипящий в ночи пособник разврата, но и эта самая Санча, которая имела отвратную привычку во время всех этих дел вопить аки мартовская кошка, на полквартала. И ведь что обидно: если на братца я еще мог наорать и призвать к порядку, то обрявкать монну Санчу было невозможно – мне ее дедуле еще ту самую патанатомию сдавать! А дедуля у нее… впрочем, я про него в другой раз расскажу.
- Ладно, - кивнул папа, выслушав мою литанию по поводу шума, и постановил, что раз у Хуана не хватает ума организовать развратные действия потише, то и пускай себе живет на диване приторной персиковой расцветки, да еще и с немодным толстым ковром на стене. Хуан, услышав приговор, многообещающе показал мне кулак – но с папой спорить, тем не менее, не осмелился. Мама довольно улыбнулась, а Лукреция и Джоффре злорадно захихикали.
Словом, диван с ковром благополучно приобрели, довезли все это до дому, вписали обновки в интерьер комнаты Хуана, и начали радостно обкатывать мебель, прыгая по ней и всячески испытывая на прочность. Веселье усугублялось еще и тем, что наш Джоффре под шумок умудрился развести папу на новый телефончик – с камерой, видео, и прочими прибамбасами, и теперь мелкий, восторженно повизгивая, бегал вокруг нас с Хуаном и Лукрецией, и увлеченно фотографировал всю возню, еще и весьма организованно руководя процессом:
- Та-а-ак, ребят, все улеглись на диван – и улыбнулись в камеру! – командовал Джоффре. – Хуан, обними Крецию! Сезар, ты тоже! Смотрите сюда – и-и-и-и-и упс!
- Хорошо хоть получается-то? – ревниво уточняла Лукреция, стремясь по возможности презентабельно угнездиться между мной и Хуаном.
- Да хорошо, хорошо! – весело заверял мелкий. – Ногу на Сезара закинь… во-о-от! Все дружно сказали «си-и-и-ифилис»…
- Э-э-э, братец, ты откуда такие слова знаешь? – подозрительно уточнил Хуан, с усилием вытаскивая из всей кучи-малы правую ногу.
- От монны Катерины Сфорца! – уведомил Джоффре. - А ты не знал, что она у нас в седьмом классе еще и биологию преподает? Школу прогуливал, да?
- А у нас в девятом – химию! – присоединилась Лукреция. – И нам много чего вне уроков рассказывает, так что ты, Хуанито, того, призаткнись! А ты, Сезар, убери руку с моей задницы!
- Тьфу на вас! – с достоинством возразил Хуан, сгребая в объятия всех валяющихся на диване младших сиблингов, то бишь меня и сестру. – Джоффре, жми уже!
- Ага-а-а-а!
В какой-то момент развеселый краш-тест был пресечен мамой – в тратторию подвезли свежую партию пива, которую срочно требовалось разгрузить, и мама, что вполне понятно, затребовала на работы все мужское поголовье семьи (в том числе и папу, который не успел смыться!). Джоффре положил телефон на подоконник, и мы было отправились вниз – как вдруг из комнаты донесся пронзительный визг Лукреции:
- Парни, парни, назад идите!!! Быстро, а то я свалюсь!!!
Добежав обратно, с некоторым трудом одновременно втроем пропихнувшись в дверь и подлетев к окну, мы с Хуаном и Джоффре узрели эпическую картину: Лукреция, почти наполовину свисая наружу, пыталась удержать какого-то типа, намертво вцепившись ему в руку. В кулаке означенный тип что-то сжимал. Я присмотрелся – и с некоторым изумлением опознал в предмете смартфон мелкого. Сестрица, семейно не будучи обижена физической силой, похитителя пока что удерживала, но было понятно, что надолго ее не хватит – и мы, как приличные братья, ринулись на помощь. Хуан прихватил Лукрецию, а я и Джоффре перегнулись через подоконник и сцапали того, кого пыталась не упустить сестра. И каково же было наше удивление, когда мы поняли, что телефонный ворюга был никто иной, как главный редактор городской утренней газеты, мессер Пьетро Аретино!
- Ах, вот это кто! – кровожадно возгласил Хуан. – Креция, отцепить от него, мы с Сезаром его сами втащим! Вот же гад, у ребенка телефон украсть хотел! Сезо, тащи его!!! Джоффре, отойди…
Короче говоря, мы общими усилиями втянули труженика прессы в комнату, и учинили допрос.
- Та-а-ак! – шипел Хуан, потряхивая мессера Аретино за шиворот, точно кот крысу - и что же вы тут хотели узнать? А главное, зачем вы у Джоффре телефон сперли?! У детей воровать не стыдно, нет?!
Однако, мессер Аретино не был бы мессер Аретино, если бы не начал отнекиваться:
- Ничего не знаю! Я ратую за свободу прессы! Телефон, свободно лежащий без присмотра, есть источник информации!
- Вот я вам сейчас как врежу… - мечтательно сообщил я. – Это был телефон нашего младшего брата. И что-то я сомневаюсь, чтобы этот самый брат вам какое-то согласие давал в него смотреть, в телефон-то! Джоффре, не давал ведь? – обернулся я к младшему. Тот отрицательно замотал головой. И действительно, когда бы ему… - Вот, видите? Значит, все незаконно, и вы пытались совершить банальную кражу! Причем у несовершеннолетнего! Креция, звони в полицию! У нас ребенка обокрасть пытались!
- Звоню! – охотно отозвалась Лукреция, нажимая знакомый номер комиссара Лоренцо Медичи. – Ребят, а куда нам его пока девать? – кивнула она в сторону нашего вора-неудачника.
- А в диван засунуть! – мстительно предложил Джоффре, очень впечатленный тем, что едва не остался без отцова подарка. – Чтоб не убежал!
Остальное - в комментах.