Ну, а вот и фанфик про карантин:). И про бюрократию!

[Кэналлийский Воронёнок]

КАК ТИРИОН-НА-ТУНЕ В КАРАНТИНЕ ПРЕБЫВАЛ

Описание. Плененный в Утумно Мелькор притащил с собой в Аман на редкость неприятный утумновский грипп, и умудрился всех заразить. Во избежание расползания заразы Манвэ принимает непопулярное решение ввести в городе жесткий карантин и самоизоляцию. На что похожа самоизоляция в многодетной семье, где семеро детей, и все – очень шебутные мальчишки? Как быть, если у этих мальчишек за пределами дома есть друзья и привязанности в семьях родственников – и все по всем очень скучают?
Персонажи. Валар, старшие принцы Дома Финвэ, младшие принцы Дома Финвэ.
Рейтинг. А Эру его знает…Какой-то.
Права. Все герои принадлежат профессору Толкину. Кроме, естественно, одного молодого помощника Вала Намо.
Примечание. AU, OOC. Стеб, хулиганство, ржач. Хронология может немного не соблюдаться, но то уж такое…. Еще автор описывает еду – ибо любит вкусно пожрать, и не толстеет. Эльдар тоже любят вкусно пожрать – а во втором пункте они как автор. Или автор как они. Кто бОльшая сволочь – решите сами! А также не забываем, что у нас – квазисредневековье. Следовательно, о требованиях ювенальной юстиции насчет «отдельной комнаты для каждого подростка» никто даже и не слышал. И самое ужасное – Феанор придумал мангу!
Варнинг. Слэша и даже намеков на него тут НЕТ. Есть нормальная юношеская нежность и мальчишеское пубертатное хулиганство, весьма практиковавшееся в молодежных мужских средневековых сообществах.

Все там!

Когда Мелькора общими усилиями выковыряли из Утумно, скрутили и привели на суд Валар – выглядел он не ахти. Дело было даже не в том, что его физиономию украшали два роскошных лиловых бланша под обоими глазами (у вала Тулкаса была нелегкий характер и тяжелые кулаки), а вообще – лицо было странно румяным, глаза – нездорово блестящими, руки – слишком горячими, а лоб покрывала липкая испарина. Поверженный враг был явно тяжело и неприятно болен. Манвэ даже усомнился, а не дать ли подсудимому старшему брату медотвод – но Верховный Судья Намо пресек эти неуместные сентиментальные поползновения, и объявил, что «суд идет». Суд прошел, вина мятежного валы была доказана, приговор обжалованию не подлежал – и отчаянно температурящего и пошатывающегося Мелькора увели в крепость Мандос отбывать назначенное и, что уж там, вполне заслуженное наказание.
- Интересно, - сухо заметил Намо вслед осужденному, - это он здесь додумался больным прикинуться?
- Нет, - кратко ответил Тулкас, - я его таким еще из Утумно вытащил. Простудился он там, что ли…
- Ах, простудился, значит, - неподвижное лицо Мандоса посетила неприятная усмешка. – Ну тогда тем более, заключение в моем замке ему полезно – у меня ни одна зараза не живет! Заодно и выздоровеет!
- У тебя там вообще ничего не живет, прости, - не удержался от шпильки Манвэ. – Живешь там только ты и Вайрэ. Все остальные как-то не очень…
В ответ Намо Мандос равнодушно пожал плечами. Он был властителем Царства Мертвых. С жизнью в его вотчине все и правда обстояло… своеобразно!

Однако недельки через две выяснилось, что болел Мелькор не только взаправду, но еще и как-то по-особенному зловредно: сначала последовательно разболелись все, кто присутствовал на суде (а это были практически все валар, кроме Намо), а потом случилась еще более неприятная вещь – зараза обжилась, воспряла духом (или тем, что у заразы таковой заменяло), и бодрым маршем поползла в город. Кончилось тем, что в один не очень-то прекрасный день к Манвэ примчались взмыленные Ирмо и Эстэ, и дружным дуэтом взмолились:
- Манвэ, надо что-то делать! Мы не справляемся! Там уже пол-Тириона слегло!
Манвэ подпер неприятно тяжелую и горячую голову, и, решив, что три головы хорошо, а больше – лучше, приказал созывать полный совет из всех наличных стихий. Повестка дня была неоригинальна, пожалуй, от сотворения мира и до сего дня: «Кто виноват» и «Что делать».
Сначала виноватым решили назначить Мелькора – но Намо справедливо заметил, что тот тихо-мирно гриппует себе в темнице замка Мандос, пьет положенные лекарства, и, в общем-то, ничего плохого специально не делает. Тогда Эстэ грустно признала, что в расползании заразы, как оно ни обидно, виноваты сами жители города.
- Это как? – не понял Манвэ.
- Понимаешь, они бродят везде и общаются! – печально усмехнулась Эстэ.
- А что, не должны? – верховное правительство упорно не догоняло сути вопроса.
- Вообще, недельки на три было бы хорошо, чтобы нет, - пришел Ирмо на помощь супруге. – Эта гадость, понимаешь, от одного к другому передается. Чихнул – и привет. Поцеловался – и здравствуйте. А наши прекрасные эльдар шастают по городу, сидят в кабаках, в амфитеатрах, на ипподроме – и все это толпами! А как они здороваются – ты видел?
Манвэ понимающе кивнул. Увы, нолдор были народом страстным, темпераментным – и в силу этого неуемно контактным. Поздороваться даже с отдаленным знакомым для нормального тирионского нолдо означало: пожать обе руки, обняться, взаимно расцеловаться, и только после этого начать о чем-то разговаривать. И уж если так себя вели даже принцы Финвион, про которых было известно, что старший принц с трудом переваривает младших, и после каждого обмена нежными братскими поцелуями демонстративно плюет в сторону – что уж было говорить обо всех остальных!
- Н-да, - кратко уронил властитель Валинора и вопросительно посмотрел на Эстэ и Ирмо. – И что скажете, мои милые целители? Им запретить при встрече обниматься и руки пожимать?
- Нет, - решительно встрял Тулкас. – Им запретить по улицам шляться. Как и сказал Ирмо – недельки на три.
- Ты понимаешь, что «нолдор» и «запретить» - даже рядом не сидело?
- Где бы оно ни сидело, но вот ребятам-то тяжко! – резонно возразил вала-воин, кивнув в сторону сумрачных и замученных целителей. – Может, пусть правда эти стрекулисты дома посидят? Неприятно, но по другому-то как…
- Минутку! – вмешался практичный Ауле. – Дома посидеть – это, конечно, прекрасно. Но вы же понимаете, что если все будут сидеть дома, то пекари не будут печь, пивовары – варить пиво, садоводы – собирать плоды, охотники – добывать дичь, кузнецы – ковать, а рынки – торговать. И сначала - город через неделю встанет, через две недели – всем станет нечего есть, и у всех все сломается, а через три - все сильно рассердятся. У нас получится или много больных, или много больных, а еще здоровых, злых и голодных. И как быть с этим?
Собрание погрузилось в тяжкое молчание. Правда, через секунду оно перешло в громкое обсуждение, крик и даже местами ругань, в коей приняли темпераментное участие все – даже прекрасные половины валар. Прообсуждав и проругавшись часа два, повелители мира наконец сформулировали решение: больных поместить в карантин, здоровых – обязать по возможности сидеть дома и гулять разве что в пределах домашних садов и в ближние лавки, оставить работать то что нужно, развлечения и массовые собрания – запретить, детей и молодежь учить не в школах и университетах, а дома, а заодно организовать надзор за установившимся порядком. А то ведь нолдор такие нолдор! Им попробуй чего запрети – они ж специально нарушать будут!
- Ну, хорошо, - измученно выдохнул Манвэ. – Допустим, мы решили. Что, посылать Эонвэ на площадь? Пусть вещает?
- Посылай, - мрачно булькнул Ульмо.
- Опять толпа получится, - тихо заметил Намо. – Вот прямо на площади Тириона и будет.
- А что делать-то? – развел руками Манвэ.

Продолжение - в комментариях

@темы: веселое, приколы Римини, я подумал, мне понравилось

Comments

[Кэналлийский Воронёнок]

* * *
Жители Тириона, не исключая и представителей аристократических домов, собрались на главной площади города, выслушали волю валар – и начали уныло разбредаться. Разумеется, озвученные меры не понравились решительно никому – но выбирать не приходилось. Принц Феанаро, выслушав новости, смачно плюнул, непристойно, но лингвистически виртуозно выругался себе под нос, и быстро ушел в сторону дома. Его сводные братья, проводив старшенького взглядами, далекими от любезных, вздохнули, и также медленно потянулись до семейных гнезд.
- Эру Единый, месяц дома! – схватился за голову Арьо. – Мы с Эарвен спятим…
- Вы-то чего спятите? – мрачно удивился Ноло, он же Финголфин.
- Дети… дома… - в голосе Арьо, впоследствии более известного как Финарфин, послышалась фатальная обреченность. – Ты не представляешь: Артанис начнет задирать средненьких, те начнут на нее жаловаться, а Финдэ сначала будет молчать и читать книжку, а потом душу всем вынет, тренькая на арфе! Твои хоть тихие…
Лицо Финголфина приобрело совершенно непередаваемое выражение.
-Тихие? Мои?! Стесняюсь спросить, кто у меня тихий – Финьо?! Ириссэ? Турьо? Аро ладно, он так, в детстве болел…
Родные братья смерили друг друга огненными взглядами, после чего Финарфин тихо выдохнул и вдруг усмехнулся.
- Зато ты представь, что у Феанаро-то будет?
- Ведро с крысами у него будет, – исчерпывающе ответствовал Финголфин. – А насчет арфы – у него Макалаурэ есть! - оба еще раз переглянулись и нехорошо расхохотались на всю улицу. Сыновья короля Финвэ друг друга не любили. Это был факт общеизвестный!

Феанор переступил порог дома и загробным голосом возвестил:
- Ну все, мои дорогие. На месячишко – всем кранты!
- А подробнее? – меланхолично уточнила Нэрданель.
- Подробнее – из-за болячки, которую приволок сюда из своей гнилой ямы падший вала, его дорогие родичи закрывают город на карантин, - ядовито сообщил Феанаро. – Больным – болеть, здоровым – дома сидеть, ходить – только в ближайшие лавки и фармацеи, школы и университеты – закрыты. У меня, например, Ламбенголмор закрыли. Эй, старшие потомки! – эксклюзивно воззвал принц. - Кабаки, если что, закрыты тоже! И в гости к кузенам ходить тоже нельзя! А если пойдете – вас уличная майар-полис заберет! И отпустит только за деньги, причем за мои!
На галерее, ведущей на второй этаж, раздался шум, и вскорости сверху высыпала вся «великолепная семерка». Сыновья стайкой бодрых кабанчиков сбежали по лестнице вниз, и начали осаждать родителя вопросами.
- Папа, университет закрыли? А учиться как?
- А дом музыки тоже? Они совсем уроды?!
- А что, в школу можно не ходить, да? Ур-ра-а-а-а-а!!!
- Что, и на охоту нельзя?!
- В кузню-то хоть можно?
- А за мороженым тоже нельзя?
- А я хотел к Ириссэ в гости пойти!
- На улицу вообще нельзя, да?!
- Пап, а мы тут за месяц-то не рехнемся?
Феанор скрестил руки на груди и молча прислонился к дверному косяку. Он всегда так делал, ожидая, пока сыновья устанут бузить и обретут способность хоть что-то слышать. Обычно это действовало в течение трех минут.
- Так, - произнес он, когда «птичий базар» наконец-то улегся. – Уточняю. От учебы увильнуть не удастся – учиться будете через палантиры.
- Особенно физвоспитанию! – заржал Келегорм. – Стрельбе из лука! Заочно!
- В сад – можно. В кузню можно. А вот на охоту, на скачки, пьянствовать, за мороженым, к друзьям и к девочкам – извините, никак! Завтра подъем в семь утра, всех жду в главном зале. Писчие принадлежности, учебники и тетради не забывать. Домашние задания всем сделать – проверим с мамой лично! Всем понятно?
В нижнем холле воцарилась грустная тишина, которую нарушил бесконечно тягостный вздох. Исходил он почему-то не от Келегорма, невзирая на раннеюношеский возраст, уже известного своим донжуанистым нравом, а от Карантира. Все собрание удивленно воззрилось на четвертого сына Феанаро, но спрашивать никто ничего не стал, и молодежь в удручении расползлась по своим комнатам. Обитали братья, соответственно, по двое и по трое.
- Бедняжка Морьо! – искренне посочувствовал Маглор, когда он и Маэдрос поднялись к себе.
- А что у него не так? – удивился Маэдрос, сбрасывая домашние мягкие туфли и заваливаясь на кровать.
- А ты не понял? – весело приподнял брови Маглор. – У нашего сумрачного братишки впервые в жизни симпатия завелась! Он завтра на свидание собирался. А тут такая подстава!
- Да уж, - понимающе кивнул Маэдрос, обкладываясь расписанием своих университетских занятий и разнообразными учебными пособиями. – Между прочим, советую тебе присоединяться! А то папа завтра ка-ак проверит!..
- У меня завтра музыка еще… Ничего, если я поиграю? – Маглор покосился на стоящую в углу арфу.
- Да играй, чего бы нет, - согласился старший брат. – Все не так тоскливо, знаешь ли!

Назавтра ранним утром все младшее поколение дисциплинированно прибрело в главный зал дома, и прониклось тем, что их отец – изверг каких мало: в разных местах были заботливо расставлены кушетки и столики, долженствующие служить партами, а на трех больших столах глумливо посверкивали три палантира. Феанор трепетно относился к образованию своих детей, и очень позаботился, чтобы обиженным не ушел никто. Делать нечего – пришлось слушать преподавателей и прилежно учиться! Впрочем, некоторые предметы из обязательного курса обучения таки-отвалились, ибо преподаватели физвоспитания и юриспруденции все ушли в майар-полис, а преподаватели медицины пропадали в Палатах Эстэ и садах Ирмо.
После занятий Феанор добросовестно отчитал лекцию по лингвистике для своей языковой школы Ламбенголмор и надежно самоизолировался в кузнице; Нэрданель, поняв, что вдохновение по части скульптур ее сегодня не посетило, взяла садовые ножницы и отправилась заниматься ландшафтным дизайном в саду, а вся мальчишеская компания оказалась предоставлена самой себе. Посему Маэдрос и Маглор скрылись в своей комнате, где один погрузился в сложную математическую теорему, а другой писал табы для новой песни, Турко и Курьо ушли на двор потренироваться в мечевом бое, бесконечно печальный Морьо забился куда-то в глухой уголок сада с книжкой, а близнецы Амбаруссар отправились на кухню, одержимые сложнейшей задачей – приготовить дома мороженое с инжиром и орехами, раз уж за ним нельзя ходить…
В общем-то, первую неделю карантин протекал почти безобидно, но вот к концу ее стали очевидны некоторые неудобства. Во-первых, нолдор, лишившись возможности куда-либо перемещаться, начали интенсивно болтать друг с другом с помощью осанвэ – и от этого в Тирионе слегка загустел воздух. Иногда перегруженный ментал давал осечки и ошибался адресами, что приводило порой к весьма забавным инцидентам: к примеру, Финрод, тихо посмеиваясь, полчаса выслушивал нежные откровения кузена Келегорма относительно его очарования и красоты, после чего вежливо спросил:
- Турко, извини, а это точно мне?
- Так, а ты кто? – прилетело ошарашенное от Келегорма.
- Я Артафиндэ вообще-то! Нет, я не против, что у меня прекрасные глаза и дивные волосы, но во всем остальном живописуемом ты уверен???
- Ой, Финдэ, прости, это Ириссэ было…
- Смотри, дяде Нолофинвэ такого не пришли, дурак! – тихо угорая, мысленно фыркнул Финрод.
- Сам дурак! – нервно вякнул Келегорм и отключился.
Во-вторых, ровно по той же причине по всему городу накрылась доставка товаров на дом. Нолдор были народом сообразительным, и сразу поняли, что если уж нельзя никуда ходить лично – то можно отправить осанвэ в лавку, и оттуда принесут все нужное, и любезно перебросят через забор или живую изгородь. Однако, из-за шквального спроса заказы путались, и очень часто замотанные и забеганные подручные лавочников доставляли не туда, не вовремя, не так и не то.
- Интересно, – задумчиво сказал Феанор, глядя на переброшенную через ограду сада фановую трубу, - а мне это зачем??? Во-первых, я и сам такое при надобности могу сделать, а во-вторых, у нас вроде с канализацией все в порядке… или я чего-то не знаю?
- Нет, ничего сломать пока не успели, - констатировала Нэрданель. – Но это все равно чье-то, надо вернуть! Вот только чье, непонятно…
- Сейчас узнаем! – успокоил супругу Куруфинвэ, после чего поступил просто и демократично - вышел на центральный балкон своего дома, вместе с трубой, и заорал на всю улицу: - Э-э-эй, соседи!!! Кому трубу для нужд больших и малых?!!!
Из соседних домов сначала раздался многоголосый хохот, а потом с балкона Финарфина сконфуженно донеслось:
- Это нам!!!
- Арьо, дорогой! – совместить блажной ор и медоточивую интонацию было практически невозможно, но Феанору это почти удалось. – Я же не могу оставить брата в беде! Сейчас ты у меня получишь!
Далее вся улица, давясь и подвывая от смеха, наблюдала, как принц Феанаро спустился в сад и нагрузил трубой проходящий мимо наряд майар-полис, объяснив, что вот это надо срочно доставить к дому принца Арафинвэ, а иначе по улице станет несколько неприятно ходить. Наряд, состоящий из двух майар Намо и двух майар Тулкаса, поначалу попытался хором отбояриться, мотивируя тем, что это слегка не их обязанность, но спорить с Феанором было себе дороже – а потому стражи порядка, ворча, приняли посылочку и потопали к дому Финарфина.

[Кэналлийский Воронёнок]

На вторую неделю все сделалось печальнее. Все засиделись дома, и начали скучать по друзьям, родственникам и возлюбленным – и карантинная дисциплина дала явную и серьезную трещину! С одной стороны, майар-полис стало даже в некотором роде весело, ибо этой службе появилось чем заниматься, кроме безыдейного шатания по улицам города. Майар вылавливали на улицах несознательных граждан, с тихими проводили разъяснительные беседы и отпускали домой, а буйных – тащили в участок «до выяснения», точнее, до забирания старшими родственниками, и уплаты положенного штрафа в 10 золотых монет (ощутимая, между прочим, сумма!). А с другой, в домах начались грустные противоречия и противостояния. Нет, Феанору в его кузнице было, в общем-то, неплохо. Нэрданели в мастерской и в саду – тоже. А вот семеро парней в вынужденной изоляции начали выраженно страдать, причем не только ерундой, но и в принципе. Спокойный и выдержанный Маэдрос в какой-то момент очень обидно накричал на Маглора с его арфой, и потом долго извинялся. Куруфин начал предаваться некрасивому развлечению: он беспрестанно ссорил между собой Келегорма и Карантира, и с интересом смотрел, как те дерутся, после чего они объединялись, и выдавали орденов и медалей уже самому Куруфину, и вся троица мрачно тащилась жаловаться отцу. Амбаруссар со скуки и от нечего делать просто пакостили всем подряд, и пятеро старших скоро осознали, что еще немножко – и у них всех на двух рыжих одинаковых братьев станет меньше, ибо достали!
В домах у родичей все было не намного лучше. Точнее, хуже, но по-своему.
Финголфин на ровном месте поругался с женой – и очень по этому поводу переживал. Анайрэ принципиально дулась и с мужем не разговаривала. Фингон подрался с Тургоном – и сам не понял, из-за чего. Потом оба помирились и дуэтом наорали на Аргона – просто, чтоб было. Ириссэ, глядя на все это, заявила, что дураки вообще все, и заперлась у себя в комнате.
Финарфин с женой не ругался. По большому счету, спокойный и миролюбивый Арьо ругаться почти не умел. Даже со старшим сводным братом, хотя тот в силу тяжелого характера мог и умел вывести из равновесия кого угодно. Более того – заскучав в карантине от невозможности посещать библиотеку и читать там исторические труды, третий сын Финвэ неожиданно открыл для себя новое хобби – высокую кухню. И начал увлеченно творить и ставить разнообразные кулинарные эксперименты, по большей части даже весьма удачные. Но дети жгли. Как, собственно, и предположил принц Арьо в начале всей эпопеи, младшенькая, но не по годам вредноактивная Артанис гнусно доставала средних братьев, те ходили с нотами протеста к старшему брату Артафиндэ, а последний, не вынеся всего бардака и того, что ему попросту мешали, вышел из комнаты, взял веник – и незатейливо и больно отлупил всех четверых. Рука у изящного арфиста Финдэ оказалась на диво тяжелая. Пострадавшие побежали жаловаться папе – но лупить веником старшего сына Финарфин нашел непедагогичным… В общем, все становилось как-то совсем неприятно!

* * *
Вечером Маглор, улегшись прямо на толстом пушистом ковре, вяло пытался довести до ума венок сонетов, как вдруг дверь комнаты хлопнула – и на пороге появился старший братец. За плечом у него болталась кожаная торба, в которой что-то побулькивало и позвякивало, а выражение лица рыжего принца было озорное и многообещающее!
- Кано! – провозгласил Маэдрос, аккуратно сгружая торбу на пол. – Я тут подумал: раз все вокруг так плохо и грустно – давай предадимся, что ли, кутежу и разврату! Мы взрослые, нам можно!
- А с утра будем страдать похмельем и стыдом? – невинно уточнил Маглор, обернувшись через плечо.
- Да не должны, – пожал плечами Майтимо, - вино в этой лавке вроде хорошее…
- Подожди, - Маглор перевернулся и сел. – Ты хочешь сказать, что вот сейчас в лавку сбегал?
- Ах-ха, - кивнул брат. – Это было довольно весело, особенно уматывать от майар-полис по крышам! Во жизнь настала – сходить за вином, считай, подвиг…
- Ну, это же здорово, когда старший брат – эпический герой! - рассмеялся Кано, развязывая ремешок торбы. – Ого! Шесть бутылок! А зеленого Мелькора мы потом под кроватью не найдем?
Эпический герой наставительно поднял вверх палец и заметил, что если употреблять вино совсем уж без закуски – то, конечно, можно будет найти и зеленого Мелькора, и синего Тулкаса, и вообще много еще кого разноцветного, но как раз в закуске в доме недостатка не было! А коль скоро добыть что-нибудь вкусное с родной кухни сверхъестественного героизма не требовало – Маэдрос решил отправить туда брата. Маглор не возражал, и уже собирался отбыть на промысел – как в открытое окно прилетела и шлепнулась на пол разлапистая пиниевая шишка, а потом и еще парочка.
- Это что такое? – удивились оба, и старший принц свесился за окно.
Внизу, улыбаясь и одновременно прижимая палец к губам, стоял принц Фингон. Увидев Маэдроса, он приветственно помахал другой рукой, и едва не упустил с плеча довольно объемистую сумку.
- Давай, лезь сюда! – зашипел Майтимо, для наглядности ткнув пальцем в толстые плети древовидного плюща, обвивавшего стену.
- Кто там? – спросил Маглор.
- Финьо, – лицо Маэдроса просто засветилось от радости, ибо по своему лучшему другу он скучал ужасно. Нет, конечно, любимые братья тоже были в целом приятной компанией – но друг это все-таки друг. Это по-особенному!
Маглор усмехнулся и, не удержавшись, тихонько вздохнул. Его дружеское предпочтение обитало в Третьем Доме и, честно говоря, Маглору уже тоже хотелось пообщаться с Артафиндэ не только посредством голосов в голове!
В это время Фингон взобрался на стену, перемахнул через подоконник, поставил свою ношу на пол, и кинулся обнимать кузенов.
- Ребята, как же я по вам соскучился… ну, по тебе все-таки больше всех! - он стрельнул глазами в Маэдроса. Тот смешливо фыркнул и заверил, что польщен (хотя на самом деле так оно и было). – Решил вот в гости наведаться, а то дома сидеть уже сил никаких нет!
- Это точно! – с энтузиазмом согласился Маглор. – Майтимо вон со скуки на эпические подвиги решился, в лавку за вином вылез и от стражников по крышам убегал…
- Ах, так у вас вино есть! – хитро прищурился Фингон. – Тогда я прям угадал! – с этими словами он подтянул сумку к себе и извлек оттуда длинную серую дыню, небольшую головку сыра, коробочку огромных черных маслин, и двух жареных кроликов. Нолфинги считали неприличным ходить в гости «без ничего».
- Чувствую, кутеж и разврат удается! – одобрительно оценил все явившееся богатство Маэдрос. Маглор метнулся на кухню за тарелками и приборами – и в комнате старших феанорингов закипела развеселая молодежная пирушка. Постепенно веселье приняло весьма буйный характер, и в программе появились такие номера, как шутейная борьба в партере (в процессе был уронен тяжелый стул и разбита одна из бутылок, к счастью, уже пустая) и великое развлечение всех времен и народов – подушечные бои.
Маэдрос и Фингон, прыгая по кровати, азартно мутузили друг друга подушками, как вдруг музыкальные уши Маглора уловили звук знакомых шагов в коридоре.
- Парни, атас! – крикнул Кано. – Кажись, отец идет!
- Финьо, спрячься на всякий! – велел Маэдрос, с размаху хлопаясь на разворошенную постель и старательно делая вид, что он там просто лежит. Фингон нырнул под одеяло и скрылся под ним с головой, а Маглор со сколь возможно индифферентным выражением лица уселся на пол. Бардак на полу, конечно, был виден и весьма впечатляющ, но ночные погрызушки в семействе Феанора никто никогда не запрещал – при наличии в доме семерых молодых, активных и вечно голодных организмов мужеска пола это было просто нелепо.
В дверь постучали, затем она приоткрылась, и в щель просунулось поясное изображение главы семейства.
- Наследники, чего шумим? – добродушно осведомился Феанаро.
- Да просто так, – пожал плечами Маглор, несколько смущенно косясь на хаотичный натюрморт из бутылок, дынных корок и костей на тарелках и местами на полу. – Скучно, пап…
- И чтобы не скучать, вы откуда-то взяли вино, - с ехидным пониманием кивнул отец и махнул рукой. – Ладно. Откуда взяли, даже спрашивать не буду – не попались, и хорошо. Но вот это, уж сделайте одолжение, приберите. И да, - в глазах старшего принца нолдор появились смешинки, - третий, кто ты там ни есть, вылезай! Я точно знаю, что у Нэльо от природы две ноги, а не четыре!
Маэдрос сдавленно хохотнул, Маглор сделал круглые глаза, а Фингон медленно возник из-под одеяла, с крайне обескураженной физиономией. Про ноги-то он и не подумал…
- Здравствуйте, дядя Куруфинвэ! – сказал он, хлопая ресницами. – Я это… соскучился по Майтимо сильно, и в гости пришел…
- Здравствуй, племянничек! – ответствовал Феанор с легким сарказмом. – Ну, оставайся, раз пришел. Логичнее, конечно, было бы тебя выгнать – стража в ночи авось не заметит, как ты домой возвращаешься, да и ночью они реже шляются, спят, что ли…. Но так уж и быть. Тем более, этот вот рыжий длинный прохиндей по тебе скучал тоже. Так что Мелькор с тобой, ночуй! Тебя дома-то не хватятся?
- Не-а! – беззаботно мотнул головой Фингон, радуясь, что дядя именно сейчас не был в грозном настроении. – У нас все между собой переругались, никому ни до кого дела нет…
- Ничего, помиритесь, - утешающее буркнул Феанор и подвел итог: - В общем, юноши, вы меня поняли: мусор убрать, буянить умеренно, а лучше вообще лечь спать! Я понимаю, что вы все равно до утра языки чесать будете, но тем не менее! Всем спокойной ночи!
- Спокойной ночи! – весело отозвалось разноголосое трио.
- Что-то дядя Куруфинвэ добрый какой-то сегодня! – недоверчиво удивился Фингон, когда дверь за Феанором закрылась.
- На самом деле, он обычный, - сказал Маэдрос. – Просто его это все тоже достало.

Феанор прикрыл за собой дверь в комнату старших сыновей и усмехнулся. Вообще-то, подобные обходы в семье были обычным ритуалом, дабы пожелать всем наличным и нежно любимым спиногрызам доброй ночи. Но теперь, когда у старших детей внезапно обнаружился гость, который вошел в дом явно неконвенциональным способом, отцу семейства стало банально любопытно – что же творится у остальных отпрысков?

[Кэналлийский Воронёнок]

* * *
В просторной обители Келегорма, Карантира и Куруфина никто не спал. Троица, в кои-то веки не цапаясь между собой, сообща решала очень важную и нелегкую задачу. Чахнущий от любовной тоски юный Карантир, он же Морифинвэ, он же для своих просто Морьо, задумал дерзкий побег из дома на свидание с возлюбленной, при полном ее восторге, ожидании и согласии. Но беспокоила его отнюдь не перспектива встречи с майар-полис, и даже не то, что в случае чего отец, встряв на 10 золотых, надает ему по ушам. Проблема Морьо была куда серьезнее – он совершенно не умел целоваться, потому как до этого было не с кем (внутрисемейные нежности с мамой, папой и братьями, разумеется, не в счет)! И ему было от этого очень грустно и неудобно, ибо он точно знал, что на свиданиях без этого просто никак. Братья были согласны, что да, проблема налицо, и начали озабоченно прикидывать, что с этим делать.
- Я не знаю, - недоумевал Куруфин, - у меня оно как-то само получилось!
- А я на помидорах тренировался, - смущенно сознался Келегорм.
- А, так вот кто полтеплицы у мамы оборвал! – язвительно констатировал Морьо. – А огурцы ты, надеюсь, ни в каких образовательных целях не задействовал?
- Можно, я ему таки-врежу? – голос Келегорма был безупречно-ровен.
- Нельзя, – отрезал Куруфин. – Турко, ты не догоняешь, это политика! В конце концов, если про одного из наших братьев по Тириону пойдет слух, что он неискусен в данной нежной науке – это будет урон семейной чести. А уж как нолфинги и арфинги-то обрадуются! Особенно Финдэ, из-за которого девчонки аж дерутся, сам видел! Так что надо что-то придумать!
- Ну ты, младшенький, и даешь! – признал Келегорм. – Политика! – передразнил он. – В кого ты только такой змееныш уродился!
- Либо в папу, либо в маму, – просветил Куруфинвэ-младший, - других вариантов не вижу. Так что делать-то будем? Во имя, так сказать, спасения чести семьи? Ту-урко? – голос Куруфина принял отчетливо намекающие томные оттенки.
Келегорм краткое время о чем-то размышлял, потом тяжело вздохнул и с обреченным видом махнул рукой.
- Хорошо. Так и быть. Могу пожертвовать собой! – и он юмористически скосил глаза на Карантира.
- Как это? – не понял тот, но на всякий случай заалел щеками, наглядно демонстрируя, почему мама звала его Карнистир.
- А так это. Иди сюда. Ближе, ближе иди! Обними меня… смелее, я не развалюсь и не кусаюсь… руки сюда… можно ниже… а теперь делай вот так… а еще можно вот так… и так тоже…
Конечно же, по закону подлости на самом интересном месте дверь открылась, на пороге возник Феанор – и закономерно врос от увиденного в пол. Ибо картина ему открылась во всех смыслах потрясающая: Келегорм совершенно небратски целовал Морьо, при полном непротивлении и, кажется, явном чувственном интересе последнего, а Куруфин, глядя на это искаженческое непотребство, зловредно хохотал, очевидно пребывая от всего творящегося в полном восторге.
- Та-а-ак! – протянул офонаревший от зрелища родитель. – Это чем же вы, паршивцы этакие, тут занимаетесь?! – одновременно Феанаро начал снимать с пояса ремень.
- Папа, не надо!!! – завопил Куруфин, разом перестав смеяться.
- Ой… - хором выдохнули отлипшие друг от друга Келегорм и Карантир, и смущенно потупились. Карантир вдобавок еще и покраснел, уже не как маков цвет, но как вполне себе вареный рак. Или, наверное, даже омар.
- Сейчас вам такое «ой» будет… - зловеще прошипел Феанор, прищелкнув ремнем о ладонь. – Что это было?
- Ничего, - спокойно, но слегка нервно ответил Куруфин. – Мы Морьо целоваться учим.
- Вы что, дураки?!
- Нет, - с достоинством уведомил пятый сын. – Видишь ли, в чем дело, - и юноша, со всеми ухватками опытного королевского советника, обстоятельно разъяснил бушующему отцу, что, как, почему и для чего. Выслушав, Феанор замороченно помотал головой, помолчал – и неожиданно громко расхохотался!
- Тьфу, придурки! – фыркнул он, отсмеявшись. – Радетели, растудыть вашу налево, за семейную репутацию!
- Почему придурки-то? – Морьо обиженно шмыгнул носом. – Не к маме же с таким идти!
- Да, это было бы как-то совсем странно, - согласился отец. Затем он внимательно посмотрел на насупленного Турко, на беззащитно-смущенного Морьо, и на ехидно-довольную мину Курьо – и его лицо приняло странное выражение.
- Морьо, солнышко! – сказал он с туманной интонацией. - Надеюсь, ты вполне усвоил, как это надо делать?
- Это… ага, – моргнул Морьо, меняя цвета, как опытная и умудренная жизнью каракатица.
- Что ж. Материал надо закрепить повторением пройденного, - лицо Феанаро стало непроницаемо. – Вот прямо сейчас – иди и поцелуй Курьо! Всеми способами, как Турко показывал.
- Меня-то зачем? – заверещал Куруфин и сделал попытку спрятаться за кресло, однако был изловлен отцом за шиворот рубашки и, под мстительный гогот Келегорма, возвернут на исходные позиции.
- Видишь ли, Курьо, - Феанор говорил таким тоном, будто читал лекцию по языкознанию. – Я как-то сильно сомневаюсь, что возлюбленная Морьо сильно выше него ростом. А ты как раз росточком пониже, чем Турко или, я извиняюсь, Майтимо. Учебные пособия должны быть адекватными – вот и помоги брату с вопросом… спасения репутации дома!
- Да не хочу я!!! Он мне не нравится! Он сегодня за ужином три чесночных булочки съел!
- Парни, ловите его, - подначил Куруфинвэ-старший и вышел за дверь, несолидно и абсолютно по-мальчишески посмеиваясь. Об интриганских наклонностях своего любимого сыночки он был в курсе, и потому решил дать понять этому малолетнему скату-хвостоколу, что сомнительные идеи и инициативы иногда могут приласкать и самого инициатора. А еще он подумал, что некогда брошенная язвительная фраза полубрата Ноло, что «кто живет в Первом Доме, тот в цирке не смеется», пожалуй, была не то чтобы совсем несправедлива!
Напоследок он заглянул к близнецам, и был несказанно удивлен. Амбаруссар, против ожидания, не творили решительно ничего. Видимо, накуролесившись за день, «рыжики» блаженно и невинно сопели в четыре дырки. Феанор поправил младшеньким сбившиеся одеяла, улыбнулся, и с чувством выполненного долга спустился к супруге.
- Ну, как у нас там? – спросила Нэрданель, откладывая книгу.
- Ох, сплошное веселье! – засмеялся глава семьи. – У старшеньких гость в лице Финьо, средненькие развлекаются и учат Морьо правильному обращению с девушками, младшие, как ни странно, спят.
- Финьо-то как к ним попал? – недопоняла жена. – В ворота не стучался!
- Так же, как и я к тебе до свадьбы – через окно! – тут Феанор вскользь бросил взгляд, собственно, в открытое окно спальни и с интересом приподнял брови. – Однако! Ты только посмотри!
Нэрданель выбралась из-под одеяла и подошла к окну. Из окна феаноровой спальни в свете фонарей был отлично виден стоящий по соседству дом принца Нолофинвэ. По стене упомянутого дома, цепляясь за плющи, лихо взбиралась некая светловолосая фигура, не столь давно обучавшая младшего брата ласкам первого типа. В окошке напротив виднелся тоненький девичий силуэт в ночной рубашке.
- Н-да-а-а-а, – покачала головой Нэрданель. – Даже не знаю, что и сказать-то! Надеюсь, никаких особенных глупостей эти двое там не натворят…
- А вот об этом путь голова у Ноло трещит! В случае чего, нашему ходоку велю жениться! Есть подозрение, что Ириссэ против ни разу не будет, – решительно заявил Феанор, задул свечи и подхватил жену на руки, транспортируя обратно до постели.

[Кэналлийский Воронёнок]

* * *
Утром после завтрака Маэдрос и Маглор показали себя мастерами отвлекающего маневра: свисая с ограды, они минут сорок заговаривали зубы наряду майар-полис, пока Фингон крался короткими перебежками к своему дому. В это же время, пользуясь злонамеренно организованным простоем в работе карантинной стражи, из дома Нолофинвэ оперативно испарился Келегорм, справедливо опасавшийся не только стражи, но и дяди, который характером не сильно отличался от Феанора. Отследив оба перемещения, старшие принцы Феанарион вежливо пожелали майар хорошего дня, и удалились учиться. Патрульные несколько недоуменно пожали плечами и побрели далее. Если они что и заподозрили - то решили не подавать виду. В конце концов, признать, что четверых майар бесхитростно обдурили юные эльдар, было бы как минимум обидно! Да и, говоря по-честному, где-то в глубине своих майарских фэа стражники прекрасно все понимали…
Проведя честный учебный день у палантиров (Амбаруссар, правда, попытались утащить и спрятать свой, но это было безжалостно пресечено суровым папой), все разбрелись кто куда по своему усмотрению. А ближе к позднему вечеру подозрительную активность начал развивать Маглор. Для начала он отправился на кухню, где изъял из запасов бутылочку оливкового масла, неплохой кусок отборной телятины и столь же увесистый и объемный шмат альквалондского тунца.
- Ты это что, в зоосад собрался? – удивленно спросил Маэдрос, наблюдая, как брат пакует свою добычу в сумку. – Крокодилов кормить?
- Да, - со странной для крокодильего благотворителя мечтательностью отозвался Маглор. – Пойду, пожалуй, прикормлю одно мелкое чудовище, он такое любит…
- А-а-а, - Нэльо понимающе кивнул, - ну да, кто ж еще у нас трескает сырую рыбу, да еще и уверяет, что это вкусно! Вот что бывает, когда ты хоть немножко тэлеро… интересно, а, часом, жабер у кузена Финдэ нет? А перепонок между пальцами? - осведомился старший феаноринг, безобидно ерничая.
- Да ну тебя! – отмахнулся младший. – Про перепонки – сам знаешь, что нету, про жабры, если хочешь, могу спросить… Ладненько, - Маглор повесил сумку на плечо и решительно шагнул в сторону окна. – Пожелай мне удачи, братец!
- Желаю, – с чувством кивнул Маэдрос. – Только будь осторожнее, Финдэ не переживет, если его тунца сожрет карантинная стража!
- Тогда Финдэ, боюсь, сожрет стражу! Сырое мясо, как ты помнишь, он тоже любит.
- Просто ужас, какой хищный у нас младший кузен, да еще из арфингов! А на вид и не скажешь, весь из себя нежненький такой…
Маглор усочился в окно, нарвал в саду лаймов и лимонов, перебрался через внешнюю ограду и, прячась в сумеречных тенях и темных углах, направился к резиденции Третьего Дома. Один раз он едва не попался, когда из-за поворота улицы ему навстречу вывернула четверка майар-полис. Юноша тихонько охнул и, закутавшись с головой в свой черный плащ, резво юркнул за высокую круглую тумбу, на которой вывешивались различные важные городские объявления и свежие новости. Майар остановились и начали внимательно оглядываться.
- Мне показалось, или тут кто-то был? – подозрительно осведомился один из стражей.
- Да вроде нет…
- А рыбой откуда пахнет? – и дотошный майа Намо тщательно принюхался.
- Ай, да вон видишь, мусор, наверно, не выкинули, раздолбаи! – рослый и рыжий майа Тулкаса небрежно ткнул пальцем прямо в свернувшегося под плащом Маглора. - Или кошек в саду кормили. Пойдемте. Ничего тут нет, - и наряд отправился дальше вдоль по улице. Маглор показал удаляющимся майар средний палец, и, посмеиваясь, полез через кованую ограду.

Первый принц Третьего Дома Артафиндэ сидел у себя в комнате, лирично напевал что-то и складывал мозаику из микроскопических цветных камешков, как вдруг под окном раздался тихий приглушенный свист. Финдэ взял лампу, выглянул, издал восторженное «вау!» и «я сейчас!», затем метнулся к шкафу, достал оттуда настоящий веревочный корабельный шторм-трап, обстоятельно закрепил его и сбросил вниз. Быть немножко тэлеро и внуком Ольвэ Альквалондэ оказалось очень полезно!
- Здравствуй, мелкий хищник! – весело приветствовал двоюродного брата Маглор, спрыгивая в комнату.
- Лаурэ! – будущий король Финрод Фелагунд радостно вылетел из-за стола и повис у старшего кузена на шее. – Нарушаем карантин, да? – лукаво прищурился он, темпераментно расцеловав Маглора в обе щеки.
- Это все дурной пример кузена Финдекано, - шутливо отмазался Маглор. – Он нас вчера навестил, и я подумал, почему бы мне не поступить так же? Чуть не попался, правда – но у Тулкаса майар такие же простодырые, как и он сам. Представляешь, они меня за мешок с мусором приняли!
- Да ладно! – и Финдэ, живо представив себе комизм ситуации, заразительно расхохотался.
- Не поверишь! Ну, тупые… впрочем, фиг с ними. Я тебе тут принес гостинцев для тела, - Маглор вынул из сумки все съедобное, - и для души, – на стол легли три небольшие, но толстенькие книжки. – Помнится, ты просил свежие романы в картинках, так вот они!
- Ух ты! – взгляд Артафиндэ засветился абсолютно обожающе. – Лаурэ, ты знаешь, что ты лучший двоюродный брат на свете? Ну, только Турьо об этом не говори…
- Да он не против, - уведомил Маглор. – Более того, вот на эти романы он в очереди стоит. Сразу за тобой. А Турко их вчера у Ириссэ чуть не с боем выдирал!
Романы в картинках – это была отдельная история и новая повальная тирионская мода. Придумал ее, совершенно случайно, Феанор, который начал однажды рисовать разнообразные истории, чтобы развлечь маленьких Амбаруссар, а заодно приохотить их к книгам и к чтению. Постепенно в увлекательный процесс сочинения сюжетов втянулось все семейство; кончилось же все тем, что Феанор сперва начал привлекать к рисованию Куруфина и Маглора, а потом пришлось организовать отдельную мастерскую и нанять аж четырех художников, чтобы отдуваться в рисовании мог не только лично он с сыновьями. В шоураннерах, учитывая количество феаноровых детей и их полный порядок с фантазией, недостатка не было. Вскоре это увлечение расползлось по всему Тириону, и «картинки с приключениями и разговорами» обрели воистину бешеный спрос. У некоторых даже появились свои предпочтения среди художников, и, например, иметь коллекцию книжек, нарисованных «самим мастером Феанаро» или «самим Куруфинвэ Атаринкэ» считалось очень круто и престижно. Среди авторов историй молодые эльдар предпочитали Куруфина и Карантира, а эльдиэр – Келегорма и Маглора. Амбаруссар иногда придумывали истории для детей. Майтимо старался в этой несерьезной вакханалии по возможности не участвовать, лишь иногда давая консультации, например, по математике или военному делу.
Закончив восторгаться по поводу «пищи духовной», Финдэ перешел к пище телесной.
- Лаурэ, ты чудесен! Сейчас у нас будет карпаччо и севиче!
- А, так вот как все эти ужасы называются! Я все вспомнить не мог…
- Ой, да что вы там у себя понимаете! Ужасы… Это вкусно! – Артафиндэ, словно золотая веселая птица, кружился над столом, быстрыми и точными движениями нарезая мясо и рыбу, и поливая все это маслом и лимонно-лаймовым соком. – Вот теперь пусть все это постоит сколько надо – а я пойду за вином! Нам как раз с виноградников у северного склона Таниквэтиль в обход карантина сухое белое подвезли, вкусное – закачаешься… А еще у нас тут катастрофа и жуть из Утумно – папа со скуки готовить начал! Я уже гамму «домаЖОР» от этого без смеха играть не могу!
- О да! – прыснул Маглор над «гаммой», мгновенно оценив масштабы ужаса. – И в чем проблема, все боятся отравиться? Или лопнуть с треском?
- Второе, – рассмеялся Финрод. - Получается так хорошо, что наш повар казнится собственной бездарностью, а Артанис боится, что не пролезет в двери!
Маглор пренебрежительно усмехнулся:
- Если твоя младшенькая куда-то не пролезет, то это либо не она, либо заболела!
- Я тоже так думаю. Но пирожки с острой фасолью и с черемухой – это правда нечто!
- Слушай, а они еще остались??? – глаза Маглора загорелись бесстыдным кулинарным интересом. Пирожки он любил, а заодно появился повод увильнуть от кошмарных тэлерийских деликатесов.
- Дофигища! – с удовлетворением информировал Артафиндэ. – Еще и с собой дам, если понравится!
- Тащи!
Артафиндэ убежал за добычей, а Маглор, ожидая, когда тот вернется, с интересом начал рассматривать лежащую на столе недособранную мозаику. «Это ж какое терпение иметь-то надо!» - с уважением подумал он. – «Вот только если поменять оттенки здесь и здесь…»
В это время Финрод пробрался на кухню, застукал младшего братца Ангрода за наглым тасканием конфет из буфета (конфеты тоже приготовил принц Арьо, и ни одна конфета не была похожа на другую, как видом, так и вкусом), в целях профилактики погрозил тому кулаком, а сам прихватил корзину с пирожками, несколько бутылок волшебного ваньярского вина – и удалился к себе. А далее – друзья-родственники уселись на ковер, накрыли поляну, и повели разговор обо всем, о чем могут говорить два добрых и нежных друга, насильно разлученных на страшный срок – месяц!

[Кэналлийский Воронёнок]

Сначала две музыкальные натуры азартно обсуждали преимущества и недостатки нолдорского и миксотэлерийского лада, со скрипом пришли к соглашению, что ваньярский лад решительно не годится для боевых и охотничьих песнопений, и единогласно припечатали, что аварийский лад – это вообще дичь дикая и потому внимания недостойная; потом немножко поспорили, какая арфа лучше – большая педальная или леверсная, а если последняя, то на сколько струн; живо и в экспрессивных выражениях припомнили закрытие на карантин дома музыки и не очень хорошо помянули Валар, а затем перешли на тему, которая во все времена занимала абсолютно всех мужчин, а в особенности горячих и юных – разумеется, начали сплетничать о девочках. Не то чтобы у Маглора и Финрода были по этой деликатной части какие-то проблемы (в случае обоих это было бы попросту неприлично, красивых музыкантов прекрасные дамы котировали всегда!) – но не пообсуждать свои успехи, чужие обломы, и всяческие прелести и нежности было делом совершенно невозможным! Именно так Финрод узнал историю про «обучающие курсы» Карантира, и искренне, но сочувственно смеялся. К Морьо он относился неплохо – в частности, понимая, что его якобы грубость и мрачное язвительное хамство были, в первую очередь, следствием изрядной застенчивости… Сам же Финдэ, к большому веселью Маглора, сдал неудачливого донжуана Турко:
- … Понимаешь, когда он тут моим глазам с волосами оды пел, было еще туда-сюда, но когда он начал… эм-м-м… задний фасад живописать – я, признаться, занервничал!
- Занервничаешь тут, еще бы! – искренне взоржал Маглор.
Ночь шла, и посиделки постепенно клонились к финалу (кстати, белое ваньярское действительно оказалось чудесным, и под него даже сырой тунец в лимонном соке пошел вполне на ура), оба начали все чаще зевать, и наконец Финрод подал сигнал к отбою.
- Все-таки надо уже и спать залечь! Ты же останешься?
- Ну, если твоя рыбоядная душа не против… - для проформы хмыкнул Маглор.
- Моя рыбоядная душа за, а то когда ты еще придешь, – решительно заявил Финдэ. – Подушку и одеяло я тебе выдам.
Финрод забрался в шкаф, извлек оттуда все озвученное, оба угнездились на кровати, обнялись, пригрелись и начали тихо и мирно засыпать. И тут вдруг Маглор вспомнил, что забыл спросить у кузена очень важную вещь!
- Финдэ! – шепотом позвал он.
- А?
- Скажи честно, а у тебя жабры есть?..
Чистосердечный хохот принца Артафиндэ Инголдо был слышен, наверное, даже на улице! Во всяком случае, летаргически бредущий наряд стражи в полном составе споткнулся…

Утром все золотоволосое семейство принца Арафинвэ собралось к завтраку – а Артафиндэ упорно не появлялся. Примерно через час Арьо решил, что, наверное, пора начать беспокоиться (обычно его старший сын вставал рано), и отправился наверх, узнавать причину. Младшенькие блондинчики, разумеется, тут же в полном боекомплекте увязались следом, а потом и резво поскакали впереди отца.
Первой в дверь комнаты старшего брата, конечно же, прорвалась принцесса Артанис Нэрвен Галадриэль – и увидела, что братец блаженно дрыхнет, зарывшись носом в чьи-то длинные черные волосы. Выводы Артанис сделала с типично детской непосредственностью:
- Ух ты! – восторженно закричала девочка. – У Финдэ есть тайная возлюбленная, а мы про нее почему-то не знаем!
- Правда? – в комнату весело вкатилась троица средних братишек.
- Интересно! – тут за порог шагнул и лично Финарфин.
- Да что ж вы так орете-то… - сонно пробормотал Финрод, приоткрывая один глаз. – Вам всем чего тут надо, клопы? А ну валите отсюда! Вам тут что, парк аттракционов, что ли?
- Клопы – это надеюсь, ко мне не относится? – безмятежно усмехаясь, уточнил глава семейства. – И кто это, скажи на милость, у тебя ночует?
- Да, Финдэ, познакомь нас с ней! – азартно поддержала отца Артанис.
В этот момент Маглор открыл глаза и повернул голову.
- Чего??? – изумленно вопросил он.
Ответом был дружный звонкий смех Аньо, Айо и Ресто, и сдержанный смешок Арафинвэ.
- Артанис, ты, похоже, ошиблась, - сказал последний. – Это не тайная возлюбленная, а вполне явный двоюродный брат. Хотя, наверное, тоже вполне любимый. Лаурэ, скажи, а двери что, в этом доме для дураков придуманы? Или у вас в Первом Доме новая мода – через окна в гости ходить? В дверь постучать не судьба было?
- Пап, Лаурэ от майар-полис прятался. Тут, сам понимаешь, не до дверей особо, - быстро объяснил Финрод, пока Маглор собирался с мыслями.
- А, майар-полис да, - понимающе заметил Финарфин, - это такое себе… Так вы что, просыпаться-то намерены?
- Здравствуй, дядя Арьо, - несколько невпопад ответил по-прежнему сонный Маглор. – Мы пока думаем…
- А, ну думайте, - спокойно разрешил Арафинвэ. – Финдэ, ты же найдешь для Лаурэ лишнюю зубную щетку и полотенце? А потом спускайтесь вниз к завтраку, что с вами делать-то… Что-нибудь мы вам оставим! Все, - обратился принц к младшим детям, - пойдемте отсюда, ничего интересного здесь нет!
- Да уж действительно! – презрительно фыркнула Артанис. – Подумаешь, кузен Макалаурэ, тоже мне, интересное…
- Сгинь отсюда, мелочь! – братски посоветовал Финрод и демонстративно закопался в одеяло.

После ухода всей делегации Финрод и Маглор придремнули еще пару часиков (посиделки в ночи, да еще под вино, были предприятием весьма энергозатратным!), и только после этого соизволили нарисоваться в столовой, где на столе их поджидали два блюда с крышками. Под крышками пряталось то, что в некоем человеческом мире звалось «полным английским завтраком».
- Да-а-а, - признательно оценил Маглор. – Теперь я понимаю, чего Артанис боится после карантина в двери не пролезть! Ум-м-м-м, это еще и жутко вкусно… Слушай! – с аппетитом жуя, обратился он к другу. – Я понял: если дяде Арьо внезапно надоест быть принцем – он просто возьмет и откроет таверну! А мы с тобой будем там иногда играть…
- Угу, - согласился Финрод с энтузиазмом, - только в нее же не попасть будет! Представляешь – очередь в таверну на полгода вперед!
- Зато это будет единственная такая таверна на весь Тирион. И даже, наверное, на весь Аман!
В общем, юные друзья пришли к согласному выводу, что когда отец принц – это хорошо, но когда он принц с полезной профессией – это еще лучше, а потом начали прощаться, ибо в столовую заглянул Финарфин и мягко напомнил, что дружба дружбой, а занятия таки-по расписанию!
- Есть такое, - грустно, но с пониманием вздохнул Маглор. – Кстати, а вы как с этим обходитесь? Ну, с занятиями?
- Да просто, - пожал плечами Финрод, собирая со стола посуду и приборы. – Мелких папа и мама учат, я сам занимаюсь, по учебникам. А у вас что, не так?
- А у нас отец в главном зале палантиров понатыкал, для лекций и уроков, и лично следит, чтоб никто не прогуливал!
- Потому что вы раздолбаи, - беззлобно припечатал от двери Финарфин. – За вашей веселой семеркой не смотри – никто из вас сам учиться не станет!
- Ой, дядя Арьо, - покрутил головой Маглор, - ты знаешь, вот с этим я даже спорить не буду…

[Кэналлийский Воронёнок]

Финарфин с сыном вышли в домашний сад проводить гостя, оценили обстановку и поняли, что дойти домой нормально по улице Маглору явная несудьба: прямо напротив ворот резиденции Третьего Дома торчал наряд, и уходить в ближайшие лет сто никуда не собирался.
- Ах, вот как, значит, - протянул принц Арафинвэ, смерив стражей порядка спокойно-недовольным взглядом. – Хорошо. Финдэ, скажи, как Артанис к какой-то своей подружке в гости лазит, она же там вроде рядом с домом Феанаро живет?
- По крыше садового сарая, ну, где всякие лопаты и секаторы лежат, по ветке яблони в сад дяди Ноло, а там уже по задам прокрасться можно, - бодро перечислил Финрод.
- Племянник, уяснил? – Финарфин покосился на Маглора.
- А то, - уведомил тот.
- Тогда дуй!

* * *
Казалось бы, тайные трассы были налажены, и жизнь даже стала казаться не такой уж противной штукой – но постепенно майар-полис начала что-то подозревать. В конце концов, даже майар простодушного Тулкаса от рождения топором не брились, ложку в ухо не несли, и два и два у них тоже получалось четыре, а не пять и не семь. И они прекрасно понимали, что если в саду принца Феанаро бодро фехтуют на мечах Маэдрос и Фингон, по саду принца Нолофинвэ болтается Келегорм за ручку со своей кузиной, а из сада Третьего Дома доносится голос Маглора и бодрый арфовый дуэт – значит, все эти граждане как-то туда попали! А поскольку в способности летать дети нолдорских патрициев замечены не были, то вывод напрашивался сам собой…
В один прекрасный вечер Фингон, проведя полдня в гостях у Маэдроса (Феанор по этому поводу дипломатично заметил, что такими темпами племянничка придется усыновить, и назло Нолофинвэ он даже готов это сделать!), собрался домой – и тут Нэльо посетила лихая идея:
- А давай я тебя по улице провожу?
- Нэльо, там же эти…
- Ай, - беспечно отмахнулся Маэдрос, - нет там никого, они только что прошли, я видел. Заодно и погуляю, а то опух уже тут сидеть. Так пойдем?
- Ну ладно, - улыбнулся Фингон, на самом деле весьма довольный, ибо разнообразные рисковые развлечения всегда были ему по душе!
И все бы ничего, но на другом конце квартала точно такая же идея пришла в голову и принцу Артафиндэ, который непременно возжелал проводить старшего кузена и друга хотя бы до половины пути. Уломать Маглора труда не составило (в вопросе витья веревок из любящих его ближних юный Финдэ был столь же искусен, как и в игре на арфе!) – и оба вышли из сада на улицу.
Друзья шли, болтая о своем, и на полпути, разумеется, столкнулись с Фингоном и Маэдросом.
- Что, тоже провожаетесь? – усмехнулся Нэльо.
- Ага, - весело подтвердил Финрод, - а то вдруг Лаурэ кто обидит по дороге! - внезапно принц увидел, как расширились глаза Фингона, а через секунду и сам сделал ровно так же, а заодно ощутил на правом плече чью-то тяжелую руку.
- Итак, мальчики, нарушаем? – вопросил густой рокочущий бас. Финрод обернулся и увидел четверку майяр – двух черноволосых и двух рыжих. Один из этих рыжих, высоченный кареглазый атлет, и придерживал Финдэ за плечо.
- Э-э-э, нет! – решительно заявил Финрод, одновременно наблюдая, как за спинами соучастников нарушения вырастает точно такая же двуцветная компания и вежливо, но твердо удерживает Нэльо и Финьо, не давая никуда двинуться.
- А что вы делаете на улице?
- За хлебом шли! – в тоне Артафиндэ слышалось праведное негодование. – За хлебом можно, так что придется вам нас отпустить!
- Принц Артафиндэ! – строго сказал один из майар Намо. – Хлебная лавка находится в доме, соседнем с вашим, и в другой стороне! И не стыдно?
- Не-а, - вредным голосом ответствовал Финрод и смерил майа классическим взглядом обиженного мажора.
В это время второй наряд выяснял тот же вопрос у Фингона с Маэдросом.
- Так, а вас куда понесло, сиятельные принцы?
- В фармацею, - пробурчал Маэдрос, чувствуя себя виноватым – сам ведь предложил проводить!
- За лекарством от воспаления хитрости, не иначе! Что, так плохо себя чувствовали? – иронически прокомментировал командир наряда. – Так, все, хватит. Мы всех вас забираем в участок. Там вы сможете посмотреть в глаза непосредственно Вала Намо, объяснить свое пренебрежение к распоряжениям властей, а потом мы пошлем курьеров к вашим отцам, и пусть они вас забирают. И деньги на штраф чтоб не забыли!
- Тьфу ты… - раздосадованно плюнул Фингон, но выбирать не приходилось, и все четверо, сопровождаемые стражами порядка, грустно повлеклись в участок.
- Ой, чего теперь будет-то… - тихонько вздохнул Финдэ.
- Чего-чего, - угрюмо ответил Маглор. – Нас с Майтимо выдерут и лишат карманных денег.
- Меня не выдерут, - присоединился к обсуждению карательных мер Фингон. – Но часа три отец орать будет точно!
- А у меня папа просто огорчится…
- Ох, да лучше бы выдрал! – вся троица посмотрела на Финрода с искренним сочувствием. Все знали, что идею телесных наказаний принц Арафинвэ не поддерживал, но зато огорчаться умел столь душераздирающе, что стыдно становилось на полгода вперед. Причем не только непосредственно провинившимся, но и вообще всем вокруг.
Участок майар-полис представлял собой мрачноватое здание, чем-то неуловимо напоминающее крепость Мандос. Собственно, оно было неудивительно, ибо вопросами смерти и закона ведало одно и то же лицо – вала Намо. Четверку юных нарушителей завели внутрь, вежливо, но строго приземлили на жесткие скамьи, и один из стражей отправился докладывать начальству.
- Властитель Намо! – стражник шагнул в кабинет. – У нас тут четверка гулён имеется! Шатались по улице и злостно нарушали карантинный режим!
- Угу, - отреагировал Намо и, не поднимая головы от заполнения каких-то бумаг, повел подбородком на стопку чистых листов на столе. – Бланки для протоколов там, квитанции для штрафов – на полке справа. Отдай дежурному, пусть оформляет. А сами дальше идите.
Страж забрал все нужное и удалился вершить необходимую бюрократию.
Не прошло и получаса, как двери участка снова распахнулись, и в помещение ввалились еще два наряда, и тоже с уловом. Первая четверка конвоировала мрачного Морьо с очень миленькой и совсем юной девушкой, в коей Маэдрос опознал дочку одного из молотобойцев отца, а вторая, заломив руки за спину, вела растрепанного и злого Келегорма.
- Какая встреча! – не удержался от усмешки Маглор, увидев младшеньких. – Вы-то как сюда попали?
- Мы с Исильвен прощались у калитки и… увлеклись, – смущенно сообщил Морьо, не отпуская руку своей дамы. – А тут эти упыри…
- Не «эти упыри», а карантинная стража! – наставительно поправил один из полицейских. – Будете хамить, юноша – еще и за это штраф оформим!
- Карантинные упыри, - совместил Келегорм, нелюбезно буравя взглядом тех, кто его держал.
- Тихо, парень! – цыкнул на него высокий и худой майа Намо. – С тобой мы еще за мордобой разбираться будем… - и шипящего по-кошачьи Турко усадили рядом с родичами.
Только тут все собрание заметило, что под глазом одного из майар, доставивших Келегорма, буйно расцветает интенсивно-лиловый фингал. «Силен братец! - оценил про себя Маэдрос. – С майа полезть драться…»
- Турко, а вот это… как? – заинтересовался Фингон, шевельнув бровями в сторону обладателя бланша.
- Да никак. Я от Ириссэ шел, они меня с ограды стащили, - раздраженно поведал Келегорм. – Ну, я и обиделся маленько…

[Кэналлийский Воронёнок]

явно поперла масть - следующим привели прихрамывающего Куруфина, который пробирался по крышам от друзей из лингвистической школы, оступился и очень удачно (или неудачно – это как посмотреть!) свалился наряду майар-полис практически на головы. А завершающим аккордом всего безобразия явился привод обоих близнецов. Этим за каким-то детским вопросом понадобился Майтимо, в доме они его не нашли, вспомнили, что он ушел провожать кузена Финьо – и не придумали ничего лучше, кроме как пойти на улицу и поискать старшего брата там.
- Считайте, что вы меня нашли, - пожал плечами Маэдрос, выслушав очередную «историю провала». – Вот, будем теперь тут все сидеть до неизвестно сколько. А уж как папа-то обрадуется!
- Папа, по ходу, у всех обрадуется, - похоронным голосом резюмировал Финрод – Только у каждого свой.
- И по-своему, - столь же траурно добавил Фингон.
- Наш все равно самый радостный будет, - проворчал Куруфин, морщась от боли в подвернутой при падении ноге. – Вы-то у своих тут по одному сидите, а мы – все!
- Эт-точно…

Постепенно протоколы были оформлены, объяснения взяты, штрафы выписаны, курьеры потихоньку побрели по нужным адресам, а к задержанным собственной персоной вышел Намо, и провел воспитательную беседу. Беседа была краткой и емкой:
- ДЕБИЛЫ, БЛЯДЬ! – и Мандос смачно грохнул дверью кабинета, давая понять, что добавить ему решительно нечего.

* * *
Весьма поздним вечером, уже подумывая отойти ко сну и вкусить заслуженного отдыха, Феанор внезапно осознал, что в доме происходит что-то не то. Точнее, наоборот – в доме не происходило абсолютно ничего: никто не шумел, не спорил, не дрался, на втором этаже, где были комнаты сыновей, никто не прыгал, не стучал, не ругался, не пел… Словом, в обычно оживленном и полном всяческих звуков жилище Феанора было подозрительно, необычно, и потому тревожно тихо.
- Супруга моя! – обратился Феанаро к жене. – Скажи, а ты давно кого-нибудь из наших спиногрызов видела?
Нэрданель быстро прикинула в уме, и у нее получилось, что все дети были на виду с утра и днем, а вот вечером все тонуло в сумерках неизвестности. Нет, по отдельности они точно мелькали и в доме, и в саду, но вот с какого момента дом притих – никто из родителей припомнить не мог.
- Может, правда, спят? Или просто сидят тихо?
- А вообще-то, - оживился Феанор, – что-то они СЛИШКОМ тихо сидят!
Супруги переглянулись, затем, не сговариваясь, резко вскочили с постели и, спешно накинув халаты, отправились в рейд по зловеще молчавшему дому. Как и следовало ожидать, в комнатах никого не обнаружилось.
- Э-э-э… хорошо, - несколько ошарашено проговорила Нэрданель. – Допустим, старшие могли утечь к кому-то в гости и там заночевать, они уже так делали. Но мелкие-то куда делись, им вроде пока не к кому!
- Вот да, и не все же разом! – согласился Феанор и, преодолев принципиальность, начал стучаться по осанвэ к сводным братьям. Те уведомили, что никого из феанорингов у них нынче нет, хотя днем были и, встревожившись, пошли проверять недостачу уже в своих домах. Таким образом, оба младших принца недосчитались старших сыновей, и проявили редкое единодушие с Феанаро, впав в беспокойство и мандраж. Все куда-то делись, и ни у кого никого не было. Это было странно, и от того делалось как-то очень-очень нервно!

От калитки между тем донесся переливчатый звон – кто-то стучал в маленький гонг у входа. Феанор и Нэрданель вздрогнули от неожиданности, и помчались в сад.
У калитки переминался с ноги на ногу юный невысокий черноволосый майа в плаще с гербом службы охраны порядка.
- Принц Феанаро. Леди Нэрданель, – вежливо поклонился он. – Мне неприятно это сообщать, но вам повестка и квитанция о штрафе за нарушение карантина. Извольте принять, явиться в центральный участок майар-полис, оплатить штраф и забрать провинившихся.
- И вам доброго вечера, – недобро ответил Феанор, принимая бумаги и внимательно их изучая. – Что?! 70 золотых? Хотите сказать, они там… все?
- Так точно, - сочувственно подтвердил курьер. – И лучше вам забрать ваших детей побыстрее. А то мы без участка останемся.
- Ха, - не удержавшись, ухмыльнулся Куруфинвэ-старший, - узнаю ребятишек! Ладно, - он обернулся на жену, - дорогая, ты иди спи, а я пойду разберусь. Да-а-а, отхватит у меня кто-то ремня…
- Курьо, не надо ремня, - мягко попросила Нэрданель. – Старшие уже взрослые, нехорошо как-то, Амбаруссар слишком маленькие, а пороть только средних – несправедливо!
- Добрая ты у меня… согласен, с ремнем разберемся, но вот на карманные деньги кто-то определенно попал! – и Феанор пошел в дом одеваться. Являться в полицейский участок в халате было все же как-то не комильфо, да и босиком было прохладно!

Старший сын Финвэ мрачно топал по улице, в уме смакуя уйму мерзких эпитетов относительно своих непоседливых и недисциплинированных сыновей, и тут впереди замаячила подозрительно знакомая высокая фигура в синем.
- Эй! – окликнул Феанор. – Нолофинвэ, ты, что ли?
Финголфин обернулся.
- Здравствуй, Куруфинвэ. Я, что ли. Тоже к Намо на поклон?
- Как тебе сказать… На поклон – это по твоей части, я так, детей забрать.
- Вот оба же попали, но ты неисправим! – вздохнул Ноло, которому совершенно не хотелось ссориться.
- Другого меня на складе не было, извини! А мы точно оба попали, а не втроем? – озадачился Феанор. – Наше ваньярское золотце вроде примерное до тошноты…
Финголфин едва заметно усмехнулся.
- Ваньярское золотце – да, а вот его старший сын – похоже, нет.
- О-о-о, - воодушевился Феанаро, - так мы, глядишь, и Арьо сейчас встретим!
- А это всенепременно, - в голосе Финголфина прозвучала саркастическая меланхолия. – Он мне уже скорбно пожаловался, что его трепетный Финдэ в столь невинном возрасте обрел первый привод в полицию!
- Только первый? – делано посочувствовал старший брат. – У моих, кроме Гвэнин, уже по четыре, и ничего, живем как-то! А Финдэ ваш только дома у папы с мамой трепетный, а так оторва оторвой, Кано с ним дружит, аж иногда обалдевает…
- Нашел чем гордиться, гнездо хулиганов, - парировал Ноло, - а вот, кстати, и Арьо… Арьо!!! – заорал он, узрев, как из сада Третьего Дома выходит грустный и серьезный Финарфин. – Иди к нам, мы тут все такие!
Арьо сумрачно присоединился к шествию.
- Ты зачем такой кислый? – почти дружелюбно осведомился Феанор. – Ну, бывает, чего! Вам обоим еще повезло, между прочим – мне за семерых платить, а вам – по одному!
- Да не в этом дело, - печально отозвался Финарфин, присоединяясь к братьям. – Мне же может быть просто неприятно? Моего сына забрали в майар-полис, потому что он вышел на улицу проводить своего друга. Притом что они оба ничем не болели. Это что, смешно должно быть? Если бы Финдэ или Лаурэ были больны, и по улице шатались – я бы слова не сказал. Вернее, сказал бы, что дураки. А так – совсем глупо.
- А кто все это придумал? – злобно подначил Феанор. – Уж не твои ли любимые Валар, из-за своего долбаного родственничка? Ведь это же надо умудриться, даже из тюрьмы всем напакостил!
Финарфин ничего не стал отвечать, а лишь покачал головой и грустно вздохнул. Будучи натурой созерцательной и мирной, он до мигрени ненавидел ругаться, и очень старался любить своего склочного полубрата или хотя бы принимать его таким, каков он есть – но Феанор иногда был просто, органически невыносим, как стекло в сапоге. И если Ноло в таких случаях вполне мог полезть в драку, то Арьо огорчался и переживал про себя.
Братья брели дальше, Феанор по-прежнему шипел и плевался, Арьо молчал, а Ноло медленно закипал. Они со страшим братом были похожи больше, чем обоим хотелось бы думать.
- А вот между прочим, Ноло, - если бы Феанаро умел вырабатывать яд, тот уже прожигал бы уличную кладку, - если бы твой сын не придумал все это шатание через черные ходы, окна и крыши – глядишь, сейчас ничего бы и не было!
- Ага, так теперь Финьо во всем виноват?! – зарычал в ответ Финголфин. – А если я тебе сейчас за такое тресну?!
- Руки коротки!
- Да?! – Ноло сделал быстрое движение, и Феанор пошатнулся от прилетевшего в челюсть кулака.
- Ах, так? – рявкнул он. – Вот я тебя сейчас!!! – и посреди улицы закипела во всех отношениях темпераментная драка.
- Да вашу же налево! – тоскливо бросил Арьо и попытался растащить дерущихся старших, но предсказуемо выхватил от обоих, с комментарием «да не мешайся ты!». Баталия продолжалась еще минуты две, а потом из-за угла вынырнул спасительный в данном случае наряд службы охраны порядка.
- Это что еще такое? – почти весело поинтересовался командир. – А ну, хватай их, ребята… Ой, кого мы видим! Слов нету, взрослые же вроде эльдар, почтенные отцы семейств, и на тебе!
Общими усилиями полицейские скрутили дерущихся, пресекли инцидент, и дружно потащили всю троицу именно туда, куда она изначально и направлялась.

В участке в это время царило буйное веселье и дым коромыслом: задержанные освоились, смирились с положением и дружно решили, что чем сидеть просто так, надо чем-то и заниматься. Они и занимались: большинство уселось крУгом и устроило игру в «чепуху», сопровождая сие занятие громкими комментариями и не менее громким хохотом, чем здорово нервировали работников участка. Островков спокойствия в холле было только два: в дальнем уголке на скамье сидели Морьо и его подружка, и им, как всем нормальным влюбленным, было тотально наплевать на всё и вся вокруг, а в другом углу обретались Маглор с Финродом, и тихо, но увлеченно о чем-то беседовали, также не принимая участия во всеобщем гаме.

[Кэналлийский Воронёнок]

Когда изрядно ощипанных, но непобежденных старших принцев доставили к зданию майар-полис, Феанор с удивлением увидел, что к двери учреждения подходит Варнэ – здоровенный рыжий дядька, работавший в его кузнице молотобойцем.
- Варнэ! – изумленно окликнул принц подчиненного. – А ты что здесь делаешь?
- Принц Феанаро? – столь же изумленно отозвался тот. – Да вот, у меня каким-то образом дочка туда попала, выяснять пришел! И того, штраф заплатить, раз уж надо. А вы почему все… такие? – и Талион простодушно хлопнул глазами. Следовало признать, что выглядели сыновья короля Финвэ весьма колоритно: Феанор периодически облизывал разбитую и кровоточащую нижнюю губу, Финголфин конкретно заплывал левым глазом и начинал походить на бандита-алкоголика с большой дороги, а у Финарфина посреди лба назревала здоровая шишка, крамольно смахивающая на небольшой рог.
- Это был братский диспут! – исчерпывающе объяснил Феанор – и всю компанию спокойно, но без излишнего трепета перед «элитой» завели внутрь.
Собрание нарушителей, невзирая на устроенный ими шум, дружно обернулось на хлопнувшую дверь.
- Папа!!!- хором закричали все, и тут же слетелись к родителям: Феанора облепил весь его громкоголосый рой в почти полном составе (дезертир и отщепенец Морифинвэ так и продолжал миловаться с возлюбленной!), а Финрод и Фингон согласно повисли каждый на своем отце. Молотобоец Варнэ внимательно обозрел холл, увидел свою дочку в объятиях юного Карантира, и лукаво усмехнулся.
- Ага, - сказал он, - а вон, собственно, и образ попадания…
- А, что? – отвлекся Феанор. – А-а-а-а, - понимающе протянул он, проследив взгляд своего подручного. – Ну да, образ… хотя, а чего: девушка вроде бы вполне достойная!
- Да и парень вроде ничего так, - в тон ответствовал Варнэ. – Маловаты оба еще, правда…
- Но мы всегда можем об этом поговорить! – заключил Феанор, и оба заговорщически перемигнулись.

Намо Мандос, сидя в кабинете, услышал, что тональность и громкость царящего снаружи бардака изрядно изменилась – и с любопытством вышел в холл.
- А ну утихли все! – громыхнул он, и галдеж мгновенно притух. – Что, кого-то нового привели? О-о-о, - удивленно протянул он, разглядев «новеньких», и обратился за разъяснениями к патрульным: - Ребят, а что у принцев Финвион с лицами? Только не говорите мне, что это вы перестарались! Они вообще-то всего лишь штраф за детей платить шли!
- Не-а! – хихикая откровенно неуставным образом, ответил один из полицейских. – Мы ни причем. М не знаем, куда эти трое там шли, но они на улице ДРАЛИСЬ!
- Ах, дрались… - выражение лица Намо было нечитаемо. – Отлично. Тогда оформляем привод за драку. И штраф за нарушение общественного порядка!
- Властитель Намо! – Финарфин, невзирая на «рог» на лбу, как всегда, держался учтиво и с достоинством. – Насколько я читал законы, штраф платится на месте. Но у нас троих есть только на штраф за детей. Нам втроем у вас тут жить остаться? А не боитесь? – и он выразительно покосился на Феанора.
- А вот пусть за вами ВАШ отец придет! – провозгласил Намо голосом очень добродушной черной кобры, и, показательно игнорируя три совершенно одинаковых испепеляющих взгляда (а еще говорят, что непохожи!), подозвал курьера – того самого, что не так давно приносил неприятные известия Феанору. – Унгвэ, отнеси повестку и квитанцию о штрафе во дворец Нолдорана Финвэ. И заодно передай ему, что воспитание его сыновей оставляет желать много лучшего!
- Слушаюсь, Властитель Намо, - кивнул курьер и стремительно выбежал. Финрод наблюдательно заметил, что отбыл курьер без форменного плаща…
- Ой-ой, - обреченно выдал Феанор и уселся на ближайшую скамью. – Прямо скажем, вот только папы нам сейчас и не хватает!
- Угу, - Ноло мрачно сверкнул своим заплывшим глазом и буркнул: - Подвинься, что ли…
Феанор воззрился на оконечность скамейки, где сидел, оценил взглядом оставшуюся пустую длину и выразительно постучал пальцем по лбу. Фингон посмотрел на отца с укоризненным сочувствием. Смешливый Финрод бестактно хихикнул, за что неожиданно огреб подзатыльник от обычного сдержанного Арьо. Феаноринги всей толпой согласно сделали вид, что не заметили ничего. Впрочем, Морьо – не заметил точно!
От двери кабинета между тем донесся сардонический смешок. Все как-то забыли, что Намо все это время никуда не уходил, а подпирал косяк и юмористически любовался на происходящее.
- Дорогие мои, - со значением сказал вала. – А что все расслабились-то? Вы же вроде штрафы пришли платить? Так вперед, подходи по одному! Пока Финвэ сюда доберется, глядишь, все и успеете. Давайте-давайте, в порядке старшинства и общей очереди!
Принцы и Варнэ суровой родительской гурьбой ушли в кабинет принудительно поддерживать городской бюджет, а молодежь расшевелилась заново, и в холле повторно воцарился базар-вокзал: Феаноринги не шуметь просто не умели, а Фингон и Финрод втянулись в это за компанию.
- Финьо, а дядя Ноло правда не знает этого тэлерийского анекдота? – веселился Финрод.
- Откуда ему, он же у нас нолдо. Даром что ванья наполовину! – в меру ядовито посмеиваясь, просветил Куруфин. – По тэлерийским анекдотам вообще-то ты у нас специалист!
- Что за анекдот-то? – поинтересовался Финьо, которому, чего греха таить, было несколько неловко за отцовский промах.
- Ну как: вышел рыбак в море на баркасе, стоит рыбачит, тут к нему подплывает другой баркас, и оттуда кричат – «Эй, подвинься!»
Феаноринги, услышав байку, дружно покатились со смеху. Фингон, не удержавшись, смущенно улыбнулся и признал, что с этой скамейкой отец и правда слегка дал маху. Далее, войдя во вкус, все снова расселись в кружок прямо на пол, и начали травить байки и анекдоты по очереди. В силу природного веселья и шкодливости, все знали массу всякого, но первенство по сторителлингу уверенно держал Финрод, который знал не только нолдорские, но и ваньярские, и тэлерийские истории.
Наконец двери кабинета Намо открылись, оттуда вышли благополучно оштрафованные родители, и Феанор объявил:
- Эй, чайки из Альквалондэ! Хватит орать, собирайтесь по домам. Варнэ вас проводит и проследит, чтобы вы больше никуда не вляпались. А мы еще немножко здесь побудем, - тут интонация приняла отчетливый оттенок сарказма, - папу подождем.
«Чайки из Альквалондэ» снова радостно загалдели и быстренько вымелись вон, под бдительным оком Варнэ. Главу молотобойцев Феанора парни уважали и побаивались – и потому можно было надеяться, что по дороге ничего не случится, и все дойдут куда надо без лишних идиотских приключений. А старшие принцы уселись на ту самую одиозную длинную скамью – и стали ждать. Только, в отличие от детей, все трое угрюмо молчали. Правда, Феанору это со временем надоело, и он использовал универсальный прием для начала беседы.
- Вот же зараза! – с чувством произнес он. – И выпить бы, да нечего!
- И не говори, - понуро согласился Финголфин. – Сколько можно сидеть-то? Может, папа там тоже карантинный режим куда-нибудь нарушил?
- Ох, ну куда же он от любимой-то жены! – в голосе Феанора зазвучал мед, собранный как минимум на белене и цикуте.
- Феанаро, замолчи лучше! – непривычно зловеще произнес Финарфин.
- А что? Штраф за драку за нас и так заплатят, а дважды за одно и то же не наказывают!
Дверь кабинета Намо хлопнула, и оттуда появился его хозяин, с открытой бутылкой темно-красного, почти черного вина в руке.
- Нате, пейте! – сказал он, и вручил тару Феанору. - А вздумаете у меня тут подраться – лично скручу и отвезу в Мандос. Будете с гриппозным Мелькором вместе сидеть, раз такие драчливые.

[Кэналлийский Воронёнок]

Феанор изумленно уставился на бутылку, затем на Намо, от удивления даже не забыл сказать «спасибо», отпил, и протянул бутылку Финголфину.
- Держи! Крайне редкая вещь, виноградники запада, так называемое «вино той стороны». Нам, похоже, из личных запасов пожертвовали, у Намо есть пара виноградников, я слышал. Очень неплохо!
- Да-а? – оживился Финголфин и тоже причастился. – Однако, оригинальные вещи у нас служба порядка на работе пьет! Арьо, будешь?
- Буду, давайте, - покладисто согласился Финарфин. – Ни разу не пробовал!
- Неудивительно, - сказал Феанор, - Намо ведь этим вином не торгует, он его только или сам пьет, или дарит. На мою свадьбу подарил несколько таких бутылок, я потому вкус и знаю.
Очевидно, вино Намо имело какие-то волшебные потусторонние свойства, потому что, отпив по разику, Феанор перестал язвить, все как-то разом попустились, и вскоре стали вполне мирно и даже дружелюбно обсуждать разные домашние и производственные дела, жен, и, разумеется, детей. У каждого из принцев было, чего порассказать, и на кого пожаловаться, но как ни странно, больше всего жалоб поступало на принца Артафиндэ – золотистый сладкоголосый цветок Третьего Дома был ни разу не примерной деточкой! Особенно Феанаро и Ноло схватились за головы, когда выяснилось, что некий белый порошок, который одно время затеяли нюхать почти все студенты Тирионского университета, синтезировал из сока листьев «слез Ниэнны» именно Финдэ, а потом бескорыстно поделился «радостью» со всеми друзьями, коих у него было море. Сначала всем было очень весело, даже помогало сдавать экзамены и приятно проводить время вне учебы – а потом все стали видеть руки в стенах и бояться чудовищ в тенях.
- Ох, и вредитель! – темпераментно возмущался Финголфин. – А так и не скажешь!
- Да сам поражаюсь, - разводил руками Арьо. – И ведь он не со зла же, просто придумал что-то, как ему показалось, забавное, и поделился...
- О-очень забавное! – с нуарными нотками в голосе подключился Феанор.- Я как вспомню, как полночи Кано и Нэльо убеждал, что в стене НЕТ трещины, и оттуда не выедет Черный Всадник, а потом у них этот порошочек нашел… н-да! А это все Финдэ, оказывается, гений фармакологии…
- Братья, простите меня, а? – захлопал глазами Арьо. – Вот ведь пытался воспитать что-то нормальное, а получилось это…
- Да не расстраивайся ты! – Феанор, удивляясь сам себе, придвинулся к младшему полубрату и приобнял того за плечи. – Уж что мои-то вытворяют: то подерутся, то сломают что-то, то нахамят кому… и так все время! Финдэ-то хоть иногда…
- Зато редко, но метко!
На этой нежной ноте братского единения дверь участка грохнула в стену, и на пороге возникла высокая темноволосая фигура. Вид у короля Финвэ был ни разу не мирный, а во взгляде ясно читалось намерение разнести все вдребезги и пополам, при этом начать именно с собственных великовозрастных оболтусов. Однако, увиденное невероятное зрелище Феанаро, дружески обнимающего Арафинвэ, резко нарушило изначальные королевские планы.
- Что, сидите? – констатировал король, нелюбезно глядя на своих детищ и отмечая занятные перемены во внешности у каждого. – Ну и стыдобища! Принцы из правящего дома, как обычные хулиганы, подрались на улице, да еще и между собой, тьфу… Надо бы вас тут насовсем оставить!
- Не надо! – категорически донеслось из кабинета. – Идите сюда, Ваше Величество, штраф оформлять будем, а потом я настоятельно прошу, чтобы эти достойные граждане удалились отсюда нах… по домам, к женам и детям!
Финвэ еще раз окинул троицу величественно-порицающим взором, и скрылся за начальственной дверью. Пробыл он там недолго, вышел, оживленно беседуя с Намо и, кажется, даже о чем-то договорившись. Оба продефилировали до скамейки, Финвэ недобро зыркнул на притихших сыновей, а Намо кратко заметил:
- Свободны, мальчики! Доброй ночи, Ваше Величество, - добавил он.
- И вам того же, Властитель Намо, - светски отозвался король, после чего неожиданно взял Феанора за острое ухо, и повлек на выход. Ноло и Арьо бросились следом.
- Папа! – негодующе вякнул Ноло. – Его-то за что, драться вообще-то я начал!
- Это – бонус старшего принца! – прошипел Финвэ, закрыв за собой дверь и отпуская покрасневшее сыновье ухо. – Послушайте, вы, три позорища! – сказал король.- Я заплатил за вас штраф и договорился с Намо, чтобы ваши имена не упоминались в утренних новостных листках. Мне нафиг не надо, чтобы над нашей семьей весь Тирион смеялся. Но если еще хоть раз… - Финвэ замолк, но глаза его крайне неприятно засветились.
- Отец, мы поняли, - покладисто заверил Финарфин. – Драться будем исключительно непублично и частным образом.
Потирающий ухо Феанор посмотрел на младшенького с искренним и неподдельным уважением!

[Кэналлийский Воронёнок]

* * *

Намо, откровенно зевая, сидел у себя в кабинете и вяло подшивал разнообразные документы за день, как вдруг в холле – опять! – долбанула дверь и раздался шум.
- Папа Эру, да что за вечер такой сегодня! Что-то народ дуркует уже от этого карантина, – удивился Намо и высунулся наружу. И каково было его удивление, когда он увидел собственного же курьера (по стечению обстоятельств – родного сына, но Намо этот факт не афишировал), конвоируемого свеженьким нарядом!
- Вот только я принцев Финвион отправил… - замученно выдохнул вала. - Унгвэ! Ты-то чего?!
- Пап, - молоденький черноволосый и зеленоглазый майа сконфуженно потупил глаза, - извини, я форменный плащ надеть забыл. Жарко очень на улице! А ребят только из Валмара сюда перевели, они меня в лицо не знают, вот и… такое! Ну, они меня задержали за нарушение карантина, когда я от дома короля Финвэ шел. Так что придется тебе за меня штраф заплатить!
В глазах Намо затанцевали искорки смеха. Он достал бланк для штрафа и аккуратно вывел: «Штраф в десять золотых, за нарушение карантинного режима. Оформлен такого-то числа сего месяца сего года. Нарушитель – несовершеннолетний майа Унгвэ Мандос, работник курьерской службы майар-полис города Тириона. Находился в общественном месте без служебной формы, чем ввел в заблуждение наряд майар-полис при исполнении. Вносящее лицо – вала Намо Мандос, начальник и отец данного несознательного юноши», - после чего забрался в ящик стола, достал оттуда собственный кошелек, и скрупулезно отсчитал нужную сумму. Майар из наряда наблюдали эту сцену, тихо недоумевая, а Унгвэ – вполне явственно хихикая.
- Итак, господа стражи, - произнес Намо, погасив собственноручно выписанный себе штраф. – На всякий случай советую вам запомнить вот этого молодого субъекта, - он мягко развернул Унгвэ за плечи на обозрение наряду. – Он работает у нас. Только иногда забывает накинуть форменный плащ! Запомните его, пожалуйста, иначе я разорюсь!
Полицейские, наплевав на субординацию и прочий политес, разразились дружным хохотом, признали промашку, извинились, и вышли вон. Намо проводил их усталым взглядом, затем решительно тряхнул головой и заявил:
- Навещу-ка я завтра братца Ирмо. Сдается мне, этот дурдом с карантином уже пора заканчивать! А пока предлагаю выпить, да и домой пойти. Унгвэ, вино и кубки в шкафу с бумагами!
Унгвэ кивнул и лукаво прищурился. И подумал, что он, пожалуй, когда-нибудь все-таки кое-в-чем сознается. Например, в том, что карантин этот лично ему надоел хуже горькой редьки, что в городе уже никто почти и не болеет – а потому ненадетый плащ и встреча с незнакомым нарядом майар-полис были отнюдь не случайны!

* * *
Утро следующего дня в доме Феанора было нерадостным. Невыспавшиеся принцы угрюмой стайкой сползлись в главный зал дома учиться, а после учебы их ожидало репрессивное заявление от отца семейства.
- Что ж! – заявил Феанор, оглядывая нахохлившееся собрание. – Начинаем, оч-чень дорогие мои, классный час. На нем я имею сообщить, что выдран никто не будет, скажите спасибо маме, но вот на месяц вы будете лишены карманных денег. Все. Да, вообще все. Совсем все. Вы, - Феанор издевательски поклонился в сторону старших сыновей, - переживете месяц без кабаков и костей, вы – еще один поклон достался средней троице, - без луков, стрел и новых настольных игр, а вы, - грозный указующий перст уперся в Амбаруссар, - без мороженого и парка аттракционов! Это всем понятно?
Ответом было сначала траурное молчание, а затем согласный скорбный вой:
- Ну па-а-а-а-апа-а-а-а!!!...
- А что «папа»? – резонно возразил Феанор. – Запомните, чудики: если вы хотите совершить что-то не очень законное – вы его или не совершайте, ибо нехорошо, или хоть продумайте, как не попадаться! В общем, мое решение все слышали. А проблемы авари Оромэ не волнуют! – с этими словами суровый папа развернулся и ушел в кузницу, давая понять, что разговор окончен, и что комедия действительно ля финита.
Грустное общество сцентровалось вокруг Маэдроса и Маглора, как самых старших – и наперебой принялось горько жаловаться и претендовать на утешить и погладить. В сторонке сидел только Морьо, и, судя по выражению лица, что-то сосредоточенно обдумывал.
- Ребят! – вдруг воззвал он. – А скажите мне, кто и что в данном случае теряет? Ну, с вами, - Морьо неожиданно изысканно поклонился в сторону старших братьев, - мне примерно понятно. А остальные что?
-Жалобы посыпались как из рога изобилия:
- Новые арбалетные болты!
- Минеральные краски… мне новый роман с разговорами рисовать, куча девчонок ждет!
- Шоколадки и мороженое, и на орле покататься!
- Вообще-то, милый братик, не только выпить, но и новые струны…
- И новый учебник по праву!
Морьо задумался, а потом приглашающе махнул рукой:
- А пойдемте все к нам, ой что покажу… Идем, идем!
Печальная шайка сгрудилась, поднялась, и согласно тронулась следом за Морьо. Всем стало просто интересно, что такое может предложить молчаливый и обычно замкнутый братец!
Морьо же поднялся в комнату, где обитал совместно с Келегормом и Куруфином, нырнул под кровать и с усилием выволок оттуда большую керамическую фигуру Девы Уйнэн. Когда-то на День зачатия эту штуку Морьо подарил дядя Ольвэ, загадочно заметив притом, что «А Морьо это как-нибудь пригодится!». Помнится, все сначала сдержанно посмеялись – мол, зачем мальчику такое! Но теперь всем было не смешно, а очень любопытно!
- Э-э-э? – озвучил общий вопрос Келегорм.
- Ну, как сказать, - Морифинвэ встал рядом с фигурой. – Вообще-то, в нее можно бросать монетки. Вот я и бросал. И, кажется, набросал почти половину, если не больше. По идее, ее можно грохнуть. И всем и на краски, и на болты, и на мороженое хватит. На струны и учебники, в общем, тоже. А вот на кабаки и кости – это я посмотрю! – и Карантир бросил выразительный взгляд на старших братьев.
Несколько пар глаз смотрели на Морьо, как на вестника Валар. После чего Маэдрос порывисто обнял младшего брата.
- Морьо! – сказал он. – Ты как-то жаловался, что у тебя никаких талантов нет? Так вот, поздравляю – из тебя получится непревзойденный министр финансов! Есть у тебя талант! Что тебе за это сделать?
- Хм-м-м, - Морьо хитро прищурился. – А поцеловать? Э-э-э, ну не все же!!!


- 15.о4.20 - 24.О4.2о2о(с) КанцлерГи