[Кэналлийский Воронёнок]

О ЛЮБВИ, ЧАРАХ И ПРИВОРОТАХ

Описание. Юный принц Третьего Дома Артафиндэ только начал осваивать искусство плетения чар…И вообще, несовершеннолетний Финрод был изряднейшим хулиганом!
Персонажи. Мелькор, старшие принцы Финвион, их разнообразные дети. Близнецов еще нет, не уродились, но уже вот-вот. Так что самый младший у Феанора временно Куруфин.
Рейтинг. Ну, там с матом и обсценной лексикой…
Права. Все права и герои принадлежат Профессору.

И как обычно – все слегка АУ, малость ООС, наверное, пресловутый флафф, потому как про любовь, стеб, хулиганство, ржач. А, да – если Маглор говорит Финроду, что он его любит – это нормальная родственная привязанность, а не то, что некоторые подумали.А черешня весной – потому что ранний сорт, и потому что Тирион расположен в тропическом поясе! И даже Мелькор еще не вовсе уж мудак (вот вам и первое ругательство!)…

Далее можно идти под кат и в коменты

После занятий в доме музыки Финрод и Маглор сидели на крыше террасы резиденции Третьего дома, объедали прямо с дерева раннюю черешню, изредка плевались друг в друга косточками и беспечно болтали о разном. В частности, Финрод делился со старшим кузеном своим новым достижением в плетении чар – по случаю имевшей место быть позднеЙ жаркой весны и всеобщего сезонного любовного томления он научился делать самые настоящие привороты!
- Представляешь, Лаурэ, можно эту заклинательную песню спеть вот так и вот этак – и тот, кому ты ее поешь, тут же влюбится в того, кого увидит первым.
- И скорее всего, это будешь ты, - засмеялся Маглор. – Оно тебе надо? Кого ты привораживать собрался, чародей мелкий?
- А, не знаю еще. Мне как-то и без этого удается, но оно вот взяло и сделалось. Ну, хочешь, тебя приворожу? – в васильковых глазах Финрода затанцевали веселые искорки.
- Да я тебя и так люблю! – Маглор прицельно плюнул в кузена косточкой и заинтересованно спросил: – А ты это на ком-нибудь уже испытывал?
- Ну-у-у-у, - протянул Финрод, - я спрятался за шторой в столовой и спел эту песню, когда там был отец…
- И что получилось?
- Когда я закончил петь, вошла мама! – и рассказчик звонко расхохотался. – Папа ее обнял, но он всегда так делает, так что я не знаю!
- Не, это не считается! – решительно тряхнул своими иссиня-черными волосами Маглор. По его глазам было видно, что идеей он очень даже проникся, и, как всякий уважающий себя феаноринг и песнопевец, желает поставить практический опыт. – Надо это на ком-то другом испробовать.
- На ком? У тебя есть кто-то на примете? – Финрод лукаво прищурился и сам стал как приворотное заклятие, очень озорное и симпатичное. Принц Артафиндэ был совершенно обворожителен от природы, безо всяких заклятий.
Маглор задумался.
- Папа в таких случаях обычно говорит «ищите, кого не жалко»…
Прикинув ближайшее окружение, друзья-кузены пришли к неутешительному выводу, что осчастливить-то им и некого – все были или надежно пристроены, или же по ряду причин в этаком невероятном счастье не нуждались. Ну и, в общем-то, своих было жалко всех.
- Эхе-хе, - пригорюнился Маглор, - и испытать-то не на ком. Хоть в Валмар езжай. Или в Альквалондэ. Там знакомых мало.
- Кстати, о поехать, - Финрод вытянул шею и посмотрел с крыши на перспективу улицы, - вон едет кто-то.
Маглор послушно воззрился в том же направлении. Действительно, по улице ехал одинокий всадник на крупном черном коне. Фигура все приближалась, и скоро юноши смогли четко рассмотреть, что это был весьма нехлипкого сложения блондин с волосами до пояса, в черно-фиолетовых одеждах. Между тем, воздух вокруг начал характерно позванивать. По сонной от весенней жары улице Тириона продвигался не просто всадник – а кто-то из Стихий.
- Это кто ж такой? – вслух удивился Финрод. – Похож на Манвэ, но тот скорее удавится, чем черное наденет. Ульмо с бородищей, и из моря не вылазит, Оромэ брюнет, Намо и Ирмо тоже, Тулкас рыжий и в татуировках, Ауле…
- Всех вспомнил, знаток высших сил? – с мягкой насмешкой проговорил Маглор. – На секундочку, у Манвэ есть старший брат. И его не столь давно выпустили из заключения в Мандосе.
- Так это Мелькор? – неподдельно изумился первый принц Третьего дома. – Надо же, а я думал, что он черный и страшный должен быть!
Маглор не ответил – но лицо его приняло некое странное выражение.
- Финдэ, - сказал он. – Он ведь всяко мимо твоего дома сейчас проедет?
- А куда ему деваться, улица-то прямая, сам знаешь!
- Финдэ, а нам его жалко? – физиономия Маглора была абсолютно непроницаема.
- Да вообще-то нет, - Финрод покосился на двоюродного брата и неуверенно хихикнул. – Но знаешь – он же все-таки вала… а вдруг не прокатит?
Маглор развеселился окончательно.
- Не прокатит – будем считать, что ты просто громко спел очень красивую песню о любви! Но, говорят, любви подвластны все! Главное, чтоб он никого из нас не увидел, а то труба… Я не хочу, чтобы в нас с тобой падший вала влюбился!
- Еще не хватало! – захлопал ресницами Финдэ. - А как ты собираешься сделать так, чтобы он меня послушал?
Принц Макалаурэ Канафинвэ красноречиво посмотрел на растущую прямо рядом с террасой айву. Плоды ее были еще незрелыми, и потому очень твердыми. Расстояние от террасы до улицы было весьма небольшим… Юноши переглянулись, дружно распластались на крыше, а Маглор еще и на всякий случай отполз подальше, чтобы, не дай Эру, не взглянуть на кузена, когда тот начнет петь. Петь-то он, конечно, будет в адрес Мелькора, и смотреть тоже на него, но чем майар не шутят… С улицы их видно не было – мало того, что проказники лежали на плоской поверхности, так еще и были надежно скрыты ветвями растущих вокруг деревьев и высоких кустов.
Мелькор ехал по улицам Тириона, с одной стороны, чтобы просто развеяться и покататься (ему только-только разрешили удаляться из Валмара куда-то еще, и грех было этим не воспользоваться!), а с другой, у него была вполне определенная цель: разведать, кто и где тут живет, и по итогам разведки спланировать свою вредоносную подрывную деятельность. Заключение в Мандосе, увы, не исправило его ни на йоту, как бы того ни хотели сородичи! Разве что научило притворяться еще лучше и тоньше.
Мятежный вала неторопливо продвигался мимо окруженных садами нарядных особняков, думал о чем-то приятном и необязательном, как вдруг услышал чарующую мелодию, и одновременно пребольно схлопотал чем-то твердым по затылку.
- Ох ты ж! – Мелькор поморщился от неожиданности, завертел головой туда-сюда, и невольно вслушался в льющуюся песню, так как был отнюдь не чужд музыкальному искусству. Конечно же, он ощутил и разлитые в жарком воздухе чары, расслышал их природу и лениво усмехнулся. Надо же, какому-то малолетнему сопляку не повезло в таком кромешном идиотизме, как эта их любовь, и он теперь тренируется в приворотных чарах, видимо, на что-то надеясь. Хотя, Мелькор не смог это не признать, заклинание плелось искусно и уверенно – очевидно, невзирая на юный возраст, у неведомого певца явно был к этому настоящий талант! Что ж, удачи тебе, мальчик, расслабленно подумал вала. При таких изрядных способностях ты вполне получишь от своей строптивой возлюбленной все, что пожелаешь! Только жениться потом придется, а ты вроде несовершеннолетний еще…
Отзвучали последние такты, Мелькор тронул поводья, и шагом поехал дальше. Финрод выдохнул, аккуратно пихнул локтем Маглора – и оба проказника скатились с крыши в сад.
- Ух ты! Похоже, получилось! – глаза у юного чародея прямо-таки светились.
- Похоже, да, - с энтузиазмом согласился Маглор. – Ты пел для него, и он это слушал до конца! Теперь ему остается кого-нибудь встретить!
- Главное, чтоб не Тулкаса, - заключил Артафиндэ, и оба, не сговариваясь, согнулись от смеха пополам. О том, что Мелькор может повстречать кого-нибудь не менее неподходящего, два хулиганствующих вьюноша как-то не задумались!

А Мелькор продолжал свой неспешный путь, любовался городским пейзажем, строил планы – и внезапно резко тормознул коня. За оградой одного из домов он увидел высокого черноволосого нолдо, который, по случаю жары будучи раздетым до пояса, сосредоточенно окапывал в саду какой-то плодово-ягодный куст, при этом что-то весело насвистывая. И тут пазл сложился. Мелькор осознал, что решительно не представляет, как он до этого жил без Куруфинвэ Феанаро. Финрод и правда был очень, сильно, неприлично талантлив!

@темы: веселое, приколы Римини

Comments

[Кэналлийский Воронёнок]

* * *
Последние дни в доме старшего принца нолдор творилось странное. Периодически курьеры из разных лавок доставляли маленькие, но милые подарки, с формулировкой «просили передать в дом принца Феанаро», в ящик для почты приходили искусно нарисованные открытки трепетного, но, опять же, безадресного содержания, а однажды пришла целая компания менестрелей, и спела в высшей степени прочувствованную песнь о душе, тоскующей от неразделенной любви. Кончилось это, правда, тем, что к калитке подошел Феанор лично, и вежливо, но резко велел всем разойтись нафиг и не мешать семье отдыхать, ибо время было довольно позднее.
Последней каплей стал объемистый и ароматный букет махровой разноцветной сирени, заткнутый непосредственно в форточку супружеской спальни. Это явление было решено обсудить за семейным завтраком.
- Дорогая, - мягко сказал Феанор, внося находку и кладя ее на стол, - тут у тебя, похоже, тайный воздыхатель объявился! Тащит и тащит всякое, а ты ноль внимания!
Нэрданель посмотрела на букет, неромантично фыркнула, поставила цветы в вазу, покосилась на свой сильно округлившийся живот, в коем интенсивно елозили два бешеных апельсина, и выразительно покрутила пальцем у виска.
- Даже если и так – он что, дурак, что ли? – уточнила она со всей непосредственностью и прямотой дочери кузнеца. – В Тирионе кому-то неизвестно мое положение и чья я жена? Тут же как на витрине живешь! Нашел по кому воздыхать, понимаете…
- Конечно, дурак! – уверенно заявил Карантир, разливая всем свежезаваренный чай. – Во-первых, мам, тебе уж точно не до того, а во-вторых, ему же папа, если что, хлебало разворотит!
- Мо-о-о-рьо! – неодобрительно протянул Куруфин, щедро зачерпывая себе фасоль. – Ну вот что ты при маме и папе выражаешься? Сказал бы культурно – морду набьет, а то – хлебало… тьфу!
- Курьо, - авторитетно заметил Келегорм, - вообще-то это называется «надает в жбан»!
- То есть, морда тебя не устраивает, а жбан – так нормально?! – полез в амбицию младшенький.
- Еще можно «вывеску подправить», - невыносимо благовоспитанно добавил Маэдрос, похрустывая утащенным с тарелки свежим тостом и явственно угорая с братней дискуссии.
- Или «портрет испортить», - в том же тоне ответил Маглор и перемигнулся с Нэльо. Старшие всегда были заодно.
Феанор и Нэрданель посмотрели друг на друга и рассмеялись.
- Парни, - примирительно сказал отец семейства. – Чтобы никому не обидно было, и раз мама не против, я согласен банально и по-народному начистить ему рыло! Если поймаю, конечно. Кому тостов со сливовым джемом, а кому – с апельсиновым?
- А еще не забывайте, что это самое действо ваш дедушка Махтан называет «отоварить по хохотальнику»! – просветила мать семейства, прихватывая аж пять тостов с апельсиновым джемом.
На «хохотальник» все отреагировали прямо пропорционально – то бишь, за столом воцарилось бурное веселье, и первичный предмет разговора как-то стушевался. Личность таинственного поклонника так и осталась неустановленной, но всех это, по большому счету, интересовало не особенно. Гораздо более братьев волновало, кто же родится в и так многочисленном семействе Феанора – и именно это все и принялись обсуждать, когда после завтрака родители ушли кто в кузницу, а кто в сад.
- Мама с папой говорят, что их появится сразу двое, - с исследовательским интересом сообщил Карантир.
- Интересно, а кто они все-таки будут? – вслух размышлял Куруфин, развалившись на диване с книжкой. Его ужасно радовал тот факт, что он перестанет быть Самым Младшим братом, которого, конечно же, все балуют, тискают, делятся вкусненьким, дарят игрушки и всячески любят – но и подшучивают в случае чего тоже именно над ним, причем всей толпой и абсолютно без какого-либо снисхождения!
- Эльдар они будут, представляешь? – подковырнул Маглор. – Ни на что другое я бы не надеялся!
- Да это понятно, - отмахнулся Куруфин, - мне интересно, девочки или мальчики? У меня будут младшие братья или сестры? Или и то, и другое?
- Какая тебе разница, Курьо? – иронично ухмыльнулся Келегорм. – В любом случае, тебе теперь придется пережить то же, что и всем нам, например, присматривать за мелкими, вынимать их изо всяких дыр, куда им не надо, а они лезут, укачивать их, когда орут, петь им колыбельные…
- А еще сопли вытирать и жопы мыть! – бессердечно посмеиваясь, припечатал Маэдрос и со значением посмотрел на остальных. Собрание, поняв намек, сконфуженно-дипломатично заткнулось.
- Да ладно вам, - Куруфин смущенно и даже как-то жалобно посмотрел на старших братьев. Но сочувствия, как ни старался, не увидел. Братья, все как один, смотрели на него с выдержанным, почти дистиллированным ехидством! Они всё это уже проходили…

Занятий в этот день ни у кого никаких не было, и постепенно все разбрелись по своим частным делам: Куруфин остался читать в зале и размышлять, так ли уж хорошо иметь младших кого угодно, или без них все-таки лучше; Келегорм и Карантир ушли на задний двор стрелять из луков, Маэдрос удалился в гости к кузену Фингону, а Маглор, согласно установленной в семействе очереди, побрел на кухню мыть посуду.
Намывая очередную тарелку и напевая что-то себе под нос, Маглор рассеянно скользнул взглядом по окружающим предметам – и увидел высокий резной кубок для вина. Он его узнал, почему бы и нет – это был один из тех самых анонимных подарков, который получили, не знали, куда девать, и пока что оставили здесь. В конце концов, где же еще место посуде, как не на кухне… Сначала Маглор даже не отразил, что же его так смутило, но, присмотревшись, он понял, что именно. Кубок – даже на вид тяжелый, украшенный довольно-таки жестокими сценами охоты на кабана - был явно сделан для мужчины. Все-таки дамам дарились изделия более легкие и изящные, да и украшенные несколько по-иному. Опять же, служанкам матери такую дорогую вещь вряд ли бы кто подарил, а леди Нэрданель, тем более сейчас, к излишнему винопитию страсти не питала. Никому из сыновей, в силу несовершеннолетия, пить вино не дозволялось вообще (правда, Маэдрос и Маглор на это плевали и, искренне считая себя взрослыми, иногда таки-подворовывали вино в семейном погребке!). Стало быть, никуда не денешься, подарок от неведомо кого мог предназначаться только главе семейства!
- Очень интересно! – вслух сказал Маглор, чуть не упустив намыленную чашку. – Надо бы и на другие презенты глянуть!
Он дисциплинированно домыл посуду, все вытер и расставил, и отправился заниматься осмотром вещдоков. Так – заколка для волос, браслет, потрясающей красоты шейное украшение, богато украшенный кинжал – все оказалось исключительно мужским! Как ни крути, у нолдор женщинам дарили совсем другие подарки!
- Хм-м-м-м! – озабоченно кивнул своим мыслям Маглор и глубоко задумался.

[Кэналлийский Воронёнок]

* * *

Все вроде было как обычно, дни текли своим чередом – но Феанор начал замечать, что в последнюю неделю вокруг него как-то уж слишком много Мелькора. Сначала мятежный вала, ведший вполне обычную жизнь ни в чем не нуждающегося праздного гостя столицы, вежливо и учтиво попросился посещать занятия языковой школы Ламбенголмор, где преподавал лично Феанор. Последний, не слишком-то доверяя Мелькору, изрядно удивился, но запрещать кому-либо учиться считал глупым – и потому согласился на такого необычного ученика. Тем более, что ученик был со всех сторон прекрасен, задавал много вопросов исключительно по делу и, в общем, всячески радовал. Затем он столь же вежливо пригласил Феанора вместе выпить и поболтать о различных особенностях сплавов металлов и прочем интересном. Феанор опять сильно удивился – но приглашение принял, поскольку ситуация начала его в некотором роде забавлять! Подлизывающийся, точно робкий подросток, падший вала выглядел по меньшей мере изумительно – и Феанору очень хотелось понять, чего же он хочет на самом деле? Выяснение, правда, исключительно не задалось по той причине, что за светской беседой оба сами не заметили, как набрались, в ночи выползли из таверны, что называется, пьянее вина – и по домам обоих доставил откровенно ржущий над происходящим дежурный наряд майар-полис. Ибо когда еще посреди рутинной работы выпадет хохма транспортировать до дверей принца и валу, горланящих нестройным дуэтом песню весьма неприличного содержания!
Дома нетрезвого родителя приняли Маэдрос с Маглором и, дабы не тревожить уже спящую Нэрданель и не возбуждать нездравого ажиотажа среди младших братьев, складировали его в зале на диване. Однако Феанор умудрился на краткое время открыть глаза и даже извлечь из всего безобразия педагогический момент:
- В-видите, что бывает, когда много вина пьешь? Вот, н-не надо быть как я! – назидательно изрек отец семейства, и отключился. Братья, бестактно похохатывая, стащили с папеньки сапоги и верхнюю одежду, накрыли его пледом, сунули под голову подушку, и на цыпочках удалились к себе – допивать то, что стащили не далее как этим же вечером.
Поутру Феанор очнулся от того, что его нежно, но настойчиво похлопывали по щекам. Он с трудом разлепил глаза и увидел склонившуюся над ним супругу.
- Феанаро! – позвала Нэрданель. – А ты чего здесь-то спишь?
- А я это… пьяный вчера пришел, - честно сознался Феанор и медленно перетек в полусидячее положение. Голова тут же заявила, что она очень против!
- Да я вижу. И чую! – жена выразительно помахала у себя перед носом. – С кем ты так нарезался-то?
- С М-мелькором…
Нэрданель тихо вздохнула:
- Н-да. Мой муж и тут не как все: если будет случай выпить с вала – он выберет не простого, а падшего!
- А все простые в Валмаре сидят! А Манвэ на Таниквэтиль. А Намо ващ-ще в Мандосе! – грустно ответствовал похмельный муж и посмотрел на свою лучшую половину глазами умирающего бассета. – Ой, как мне нехорошо-то…
- Ничего, - с некоторым подстебом утешила Нэрданель, - глядя на тебя, я понимаю, что Мелькору, кажется, еще хуже! Тьелкормо! – окликнула она среднего сына, который как раз шествовал из купальни с мокрыми волосами и полотенцем на плече.
- А? – повернулся Келегорм. – Доброе утро, мама, доброе утро, папа!
- Ни разу не доброе… - простонал Феанор.
- Тьелко, дорогой, - нежно обратилась Нэрданель к сыну, - сходи на кухню, намочи полотенце холодной водой и найди банку соленых огурцов. Половину можешь съесть, половину принеси мне, а рассол вылей в стакан и тоже доставь сюда. У нас папе плохо!
- Понял! – в голосе Келегорма блеснула фирменная семейная ирония. Он развернулся и послушно потопал на кухню.
Через десять минут на лбу у страждущего Феанора уже лежало восхитительно холодное полотенце, Нэрданэль и Келегорм довольно хрумкали соленые огурчики, а в высоком стакане спасительно и матово отсвечивал рассол. Семейная идиллия была налицо.

У Мелькора семьи не было, потому идиллии не завезли тоже. Проснувшись в гостевом доме, где он остановился, вала обнаружил, что спит одетым на кровати, причем головой в изножье, а ногами в сапогах – на подушке. Голова трещала так, что казалось, еще немножко – и она просто разломится, как перезревший арбуз. На задворках сознания предательски заворочалась мысль, что принципиальное одиночество – это далеко не всегда хорошо. Вот так перепьешь с вечера, утром помираешь – и ведь даже стакана воды никто не поднесет… В Утумно это, правда, исправно делал Майрон, но где-то он теперь!
- О-о-о-у, - из груди Мелькора исторгся стон сивуча, страдающего от зубной боли. – Папа Эру, как же паршиво-то… - он дотянулся до шнура вызова прислуги и, когда на пороге возникла молоденькая и шустрая нолдиэ-служанка, измученно потребовал воды из игристых источников Ульмо. И побольше!
- Хорошо, - служаночка задорно тряхнула рыжими кудрями и вдруг уточнила: - Вала Мелькор, а у вас просто так голова болит, или вы вчера, например, вина много пили?
- Пил, много, - покаянно прошелестел Мелькор.
- Ясно, - кивнула девушка, - тогда лежите себе. Сейчас все будет!
Через пять минут в спальне погибающего от похмелья валы материализовались: высокий стакан, прозрачный кувшин с минеральной водой, тарелка с набором «полный тирионский завтрак» и небольшая стопочка со странной смесью, где угадывался крепкий напиток под названием «аквавита», три вида острых соусов, томатный сок и три желтка перепелиных яиц.
- Итак, - защебетала служанка, - сначала выпейте воды, потом «Тирионскую Устрицу» – а потом можно и позавтракать! И почти сразу поможет!
- Будем надеяться, - вздохнул Мелькор и, слегка удивляясь собственной покладистости, неукоснительно начал следовать полученным рекомендациям. Выпил воды, тихо полежал, затем сцапал шот и опрокинул его в рот – и осознал, что жизнь определенно идет на лад! Затем бодро слопал завтрак и напряженно задумался – не сболтнул ли он вчера Феанору лишнего? В смысле, не признался ли ни в чем таком… Ой, до чего стыдно! Честно говоря, как он так встрял и что со всем этим делать – Мелькор не понимал решительно, а способы борьбы, которые услужливо подсовывало сознание совокупно с жизненным опытом, были сплошь неподходящими. Напиться? Собственно, вот – и толку никакого, и с утра противно. Соблазнить кого-нибудь? Да никто и через порог не нужен, когда есть прекрасный возлюбленный, единственный и неповторимый! И так, стоп, а что там вообще Эру говорит о подобных казусах, когда оба - мужчины? Сколько лет существую – а такой хрени не видел? Ну спасибо, папа, что не предусмотрел, а я страдай…
В общем, так ничего и не надумав, окончательно загрустивший вала покинул свои апартаменты и отправился в Северный парк Тириона на выставку орхидей. Однако, созерцание растительных красот не помогло ничуть – проклятущий объект обожания гулял здесь же, вот только не один, а с женой и всеми наличными детьми. Детей, и, в частности, конкретно эту без умолку болтающую и смеющуюся банду, Мелькор отчего-то безотчетно побаивался, поэтому решил на всякий случай не отсвечивать, а наблюдать издали, как Феанаро повстречался с каким-то золотоблондинистым семейством, сдержанно раскланялся с мужем и женой, а от золотистого выводка отделился старший мальчик и радостно полез обниматься с одним из черненьких феанорингов. Потом эта парочка куда-то отбежала, вернулась с добычей – двумя яблоками в разноцветной карамели - и весело принялась их грызть, периодически откусывая друг у друга, видимо, проверяя, чья карамель интереснее. «Вот просто же все у кого-то! Почему у меня не так?» - расстроенно подумал Мелькор и растворился в глубинах парка, дабы не раскиснуть совсем уж в сопли.
А Феанор, ничего не подозревая о страданиях высшего существа по свою пламенную душу, выгулял семейство в парке, купил обожаемой супруге редкую орхидею, огненно-рыжую, как она сама, удовлетворил потребности младших сыновей в цветных яблоках и засахаренных орешках – и вся ватага, будучи полностью довольной удавшимся днем, весело повалила домой.
Мелькор явился к себе тоже с орхидеей. Почти черной, с огромными резными лепестками и ярко-алой сердцевинкой. Сорт назывался «Феанаро», и был выведен веселыми студентами-ботаниками Тирионского университета, не без участия Маэдроса. Тоскующий вала поставил цветок на подоконник, внимательно прочитал инструкцию по поливу и удобрению, исполнил все нужное, и упал спать, даже не подозревая, что стал живейшей темой для разговора у младшего обслуживающего персонала гостевого дома.
Две служаночки сидели на служебной кухне после рабочего дня и упоенно сплетничали.
- Тинвэ, а тебе не страшно у него в комнатах работать? Он же это… хоть и брат Манвэ, но падший же!
- Совсем нестрашно, он такой милый, вежливый и грустный какой-то… А сегодня от похмелья страдал ужасно! По всем признакам, у него несчастная любовь!
- Несчастная любовь, у валы Мелькора??? Ой, как интересно! Он же, говорят, злой, и не умеет!
- Похоже, умеет… У меня так брат страдал, все было точно так же!
Мелькор спал. Орхидея на подоконнике благоухала несносно и нагло. Орхидеи вообще-то не пахли – но эта умела!

[Кэналлийский Воронёнок]

* * *
Через несколько дней принц Арафинвэ и его супруга пригласили Нэрданель съездить вместе с ними на недельку на море, ввиду несомненной полезности морского воздуха и купаний для дам в ее деликатном положении. Феанор возражать не стал, отрядил супругу с родичами, а сам в гордом одиночестве остался на хозяйстве и присмотре за детьми. Дети были неприлично рады - в отсутствие одного из родителей дисциплина неизбежно шла вразнос, и в доме становилось прямо-таки страшно весело! Ибо какие-то проказы было неловко устраивать при отце, какие-то при матери, но когда кого-то из них не было дома, перед всей бандой разворачивались поистине королевские перспективы!
В один чудесный теплый вечер трое старших братцев умотали из дому на некую веселую вечеринку – а младшеньких, невзирая на все просьбы, с собой не взяли. Положа руку на сердце, Курьо и Морьо там и правда было делать нечего, поскольку мероприятие предполагало не только музыку, танцы и игры с огнем, но и весьма откровенные ухаживания за красивыми девушками (а миловаться с подружками в темных уголках старшим сегодня хотелось сильно больше, чем выпасать мелких!) – но младшие обиделись и замыслили ужасную месть. Выглядела она как простенькая ловушка, сооруженная из подвешенного над входной дверью оцинкованного ведра с холодной водой. Куруфин и Карантир возвели сию инсталляцию, полюбовались результатом – и залегли в засаду на диване в нижнем холле, полные решимости дождаться гнусных предателей с их гулянки и насладиться зрелищем справедливого возмездия!

Мелькор в этот вечер решил, что одинокими страданиями сыт по горло, а потому надо просто пойти и объясниться с предметом своей безответной страсти – и пусть предмет делает с этим что хочет. Он набрался решимости – и отправился к дому Феанора. Дойдя до цели, вала тронул калитку в сад. Та, к некоторому его удивлению, легко открылась – видимо, уходя, старшие феаноринги забыли ее захлопнуть. «Тем лучше!» - подумал Мелькор и зашагал по усыпанной белым песком дорожке к дому.
На диване завозился бдящий Морьо, и подтолкнул локтем дремлющего брата.
- Эй, Курьо, идет кто-то!
Куруфин зевнул, прислушался и недоверчиво уточнил:
- А почему один и молча? Наши бы втроем шли и трепались, даже по-тихому! – с логикой, несмотря на детский возраст, у пятого сына Феанаро все было в полном порядке!
- Может, кому-то из них что-то не понравилось, и он ушел?
- Ладно, посмотрим. Лампу зажги!
Карантир быстро зажег масляную лампу, и братья замерли в ожидании. Вот скрипнула, и начала открываться дверь, медленно накренилось висящее в веревочной петле ведро, на пороге возник некто высокий и светловолосый и… ведро выскользнуло из петли и не только окатило таинственного гостя водой, но еще и с прицельной точностью наделось ему на голову! Братья уже готовы были дружно восхохотать (на такой успех они даже не расчитывали!), но тут разглядели, что пришедший точно не является никем из их братьев – и оба не менее дружно и испуганно заверещали:
- Папа!!! К нам кто-то незнакомый пришел!!!
Из спальни, точно атакующая кобра, вылетел Феанор, в домашней рубахе и штанах, и в изумлении воззрился на сжавшихся на диване мальчиков и на стоящую у двери высокую плечистую фигуру, почему-то в луже воды и с ведром на голове.
- Мат-терь за ногу! – выдал он. – Это что такое?! Мелькор??? – обалдело выдохнул принц, когда явление стащило ведро с головы и оказалось тем, кем оказалось. – Ты почему ночью и что тут делаешь? – спросил он, подойдя к нежданному гостю почти вплотную.
Дальнейшее повергло Феанора мало-мало не в шок и трепет: Мелькор медленно склонился перед ним прямо в расползающейся по полу луже и порывисто обнял за колени. От неожиданности Феанор чуть не грохнулся, и вынужден был рефлекторно придержаться за мелькоровы плечи.
- Феанаро… - прерывисто зашептал вала, прижимаясь мокрой и ушибленной головой к ногам принца. – Я не могу уже так больше… я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
- Это ты ведром по голове сейчас получил? – подозрительно осведомился Феанор. – Имей в виду, я психов боюсь!
- Нет, это не ведром, это раньше… люблю тебя… жить без тебя не могу… – шепот Мелькора чем дальше, тем больше начинал походить на ядреный гриппозный бред.
- Так, - Феанор помотал головой. – Для начала, встань! Встань, я сказал! – рявкнул он и дернул коленопреклоненного валу вверх. Тот послушно разжал руки и поднялся. – Теперь сядь! Да не на пол, бл..дь, мокро тут… на диван сядь! – хозяин дома зыркнул глазами на сыновей, те тотчас же порскнули с дивана и удрали на галерею, решив, что подсматривать сверху как-то безопаснее! Феанор же за грудки подтащил своего безумного гостя к мебели, по возможности аккуратно приземлил, и уселся рядом, на всякий прихватив Мелькора за обе ладони.
- А теперь рассказывай, что за блажь на тебя наехала!
- Сам не знаю… - Мелькор упорно продолжать смахивать на зомби, и глядеть на Феанора туманными глазами. – Но это все так! Я люблю тебя, и моя жизнь без тебя бессмысленна!
- Вроде не пьян, - констатировал Феанор, принюхавшись. – Тебе Феантури «травы грез» отсыпали, что ли? Они ее иногда сами для себя употребляют, а не в экстракты снов – забавные такие становятся…
- Да не пил я! – обиженно ответствовал несчастный влюбленный. – И травой этой не дышал. Просто увидел тебя три недели назад – и все… - тут Мелькор тюленем стек с дивана и снова прижался лохматой головой к коленям хозяина дома.
- Ты… это… хватит! – и Феанор, беспокойно хлопая глазами, приподнял лицо валы за подбородок. – Что бы там с тобой ни случилось, восприми, пожалуйста: я женат, жену свою люблю, у меня пятеро детей, а скоро вообще семеро будет, и мне не нравятся мужчины! Ну… в таком вот смысле, я имею в виду.
Мелькор испустил душераздирающий вздох и внезапно резко вскочил на ноги.
- Значит, так, да? – срывающимся голосом переспросил он. – Значит, надеяться мне не на что, совсем?
- Увы, - кивок Феанора выглядел почти сочувствующим.
- Тогда я вот прямо сейчас пойду и ПОВЕШУСЬ!!! – и вала, на ходу сматывая с талии длинный верхний пояс, стрелой вылетел в сад.
- Что значит «повешусь»?! – благим матом заорал Феанаро, устремляясь следом. – Мелькор, давай без глупостей!!! НЕ СМЕЙ ВЕШАТЬСЯ В МОЕМ САДУ!!!
В ночной тишине драма гремела канонадой, и соседи не замедлили прореагировать. В доме принца Нолофинвэ зажегся свет, а затем, держа в руке лампу, на балконе материализовался и сам принц, в синем халате, сонный, растрепанный и очень сильно недовольный!
- Феанаро, забодай тебя комар! – гаркнул Финголфин, решив, что при таких делах еще немного шума роли уже не сыграет. – Ничего, что полночь уже?! Потише не можешь?!
- Нет, Ноло, не могу! – уведомил старший принц ровно в тех же децибелах.
- А что так?
- У меня тут в саду Мелькор вешается!
От удивления Финголфин едва не упустил вниз лампу.
- Да ладно? А посмотреть можно?
- НЕТ!!! – с потрясающим единодушием рявкнули Феанор и Мелькор. Последний в это время окончательно смотал с талии пояс, закинул один конец на ветку старой раскидистой абрикосы, соорудил петлю, сунул в нее голову, почти повис…
- Вала Мелькор!!! – от двери дома донесся звонкий голосок Куруфина. – Вам бы на соседнюю ветку надо, эта уже совсем гнила… - и тут крик мальчишки потонул одновременно в смачном треске, шорохе, глухом стуке падения и тела, и здоровенной ветки, отборной ругани Феанора и искреннем хохоте Финголфина. Посреди всего никто и не заметил, что на улице уже минуты две как торчат вернувшиеся с вечеринки старшие Феанариони, и со смесью веселья и ужаса упоенно созерцают бардак в родном саду.
- Ребят, а что происходит-то? Чего дядя Ноло так укатывается? – недоуменно покосился на братьев Келегорм.
- Как я понял, у нас в саду что-то вала Мелькор делает, - в аналогичном умонастроении пожал плечами Маэдрос. – Видимо, это «что-то» смешное.
- Абрикосы ворует? – нервно усмехнувшись, предположил Маглор. – Кажется, они там нашу старую абрикосу накернили… хотя вроде не всю.
Тут Феанор, безуспешно пытавшийся в одно лицо оттащить в сторону ветку и выпутать из нее незадачливого самоубийцу, наконец-то заметил три шушукающихся силуэта и измученно воззвал:
- Парни, ну что вы там стоите? Видите же, у меня тут проблемы, зайдите и помогите, что вы как Нолофинвэ! А через ограду-то зачем лезете, горе мое?!
- Пап, так калитку кто-то захлопнул! – оправдался Маэдрос, спрыгивая с ограды в сад. – Мы не закрывали, чтобы тебя не будить…
- Это я, наверное, - покаянно пропыхтел из-под тяжелой и довольно многолиственной ветки Мелькор.
Обретя ценный ресурс в виде старших сыновей, Феанор быстро раздал поручения, чем кому заняться, и уже очень скоро Маглор аккуратно выпутал волосы Мелькора из мелких веточек и листьев и отвязал пояс, а Маэдрос и Келегорм поволокли огромную, но безвозвратно загубленную ветку на задний двор. Ветка, конечно, была действительно слегка подгнившая, но плоды продолжала приносить, поэтому ее было даже жалко! Ну ничего, мелкие завтра быстренько подчистят все уцелевшее, еще и на джем, и на наливку останется…
Когда хаос упорядочился, Феанор велел старшим отпрыскам заварить чай повкуснее, накрыть чайный стол на две персоны в холле, а самим немедленно убираться спать. Наверное, излишне говорить, что последнего приказания никто не выполнил: все, кроме совсем молоденьких, и потому спекшихся Морьо и Курьо, затаились на верхней галерее и навострили и без того острые уши.

[Кэналлийский Воронёнок]

- Мелькор, - вкрадчиво начал Феанор, - ты же понимаешь, что это ненормально? Вот так влюбляться и вешаться потом?
Мелькор печально покивал головой.
- Тем более, у тебя? Ты чай-то пей, он вкусный!
- Понимаю… но ничего не могу поделать! Ты… - Мелькор томно вздохнул.
- А ну тихо! – предупреждающе шикнул многодетный отец семейства. – Думаешь, вся эта банда спать ушла?
- А что, нет? – неподдельно изумился Мелькор.
- Вот сразу видно, что детей у тебя не водится, - весело буркнул Феанор. – А ты сам-то Эру слушался хоть когда-нибудь?
Мелькор беззащитно улыбнулся и развел руками – мол, а то сам не знаешь!
- Значит, понимаешь. Тогда тихо и на ухо.
- Я с удовольствием!
- Учти: позволишь что лишнее – как выражается мой средний сын, надаю в жбан, а я кузнец! – предупредил Феанор. – И пойдешь ты к Намо опять сидеть, на сей раз за невозможную экзотику, и с битой вывеской!
Мелькор склонился к Феанору и сосредоточенно что-то зашептал. Команда на лестнице, как ни напрягала слух, все равно ничего не различила, но зато увидела, как лицо Феанора вытянулось и слегка поменяло цвета.
- Что, вот прямо так – ехал, никого не трогал, и вдруг «накрыло»? – уточнил Феанор.
Печальный влюбленный скорбно кивнул и отхлебнул чаю. Принц умолк, явно что-то обдумывая, затем решительно отставил чашку и придвинулся поближе.
- Знаешь что, горюшко - странным голосом заявил он, - а давай-ка я тебя на предмет чар посмотрю! Странно все это… откройся! Только не убей меня случайно, _вала_…
В другое время и в иной ситуации Мелькор бы такого предложения не принял – ибо делиться гнездящимися в его голове замыслами было чревато, как минимум, пожизненным проживанием на полном казенном пансионе у Намо Мандоса! Но сейчас его мысли были заняты исключительно Феанором – какой он талантливый, милый, замечательный, и просто восхитительно красивый. Увидеть что-либо за любовным мороком было положительно невозможно – и это спасло Мелькора, но увы, не спасло нолдор… Феанор же, продравшись сквозь мелькоровы думы о своей особе (иногда встречались такие, что отец пятерых детей краснел как девушка!), внезапно увидел золотистый пульсирующий пушистый шарик, который плотно запутался в мыслях валы, и мерцал мягким, нежным, но довольно ярким светом. Обсмотрел его со всех сторон, Феанор тихо ойкнул и оторвался.
- Слушай, любезный! – очень спокойно и как-то совсем по-свойски выдал он. – Да на тебе приворот висит!
Глаза Мелькора расширились в искреннем изумлении.
- Это… как?!
- Да молча. Кто-то его на тебя повесил. Сразу говорю – не я, мне оно не надо. Тем более, приворот тэлерийский, я в такое не играю, мне тэлерийские вытребеньки несолидно.
Подслушивающие на галерее старшие феаноринги шокировано переглянулись, а Маглор поспешно зажал себе рот ладошкой. Все расценили это как крайнюю степень удивления, и потому вопросов задавать не стали. Маглор же внезапно понял, что такое сотворилось в их с Финдэ невинной шалости – и очень сильно занервничал!
Феанор же в это время собрал со столика чашки и милостиво разрешил Мелькору ночевать в доме на диване, правда, честно предупредив:
- Будешь ко мне в спальню ломиться, получишь…
- В жбан! – понимающе отозвался вала и идиллически свернулся на диване в клубок. В его состоянии ему было довольно и этого. Феанор гостеприимно кинул в него пледом – и удалился спать.

[Кэналлийский Воронёнок]

* * *
Наутро Мелькор отбыл восвояси, а Маглор впал в режим нервозного ожидания, и за четыре дня, оставшиеся от недели, весь просто извелся. Как только принц Арафинвэ с семьей и Нэрданелью вернулся с моря, второй сын Феанаро срочно примчался в гости.
- Ой, Финдэ! – выдохнул Маглор, тщательно прикрыв за собой дверь комнаты друга. – Ты не представляешь, что мы с тобой натворили!
- М-м, - отрицательно помотал головой изрядно загоревший Финрод, параллельно ковыряя небольшую раковину с намерением сделать из нее свисток, - не представляю, меня тут целую неделю не было. Когда успели-то?
- Когда Мелькора влюбили, - Маглор тревожно сверкнул глазами. – Он, понимаешь, как-то так взял и в нашего отца влюбился…
- Че-е-его?! – от удивления Артафиндэ упустил ракушку на пол. – В дядю Феанаро?!!
- Угу. И к нам в сад вешаться приходил. Его Курьо и Морьо в ведро поймали, - от волнения Маглор слегка перепутал хронологию событий, начав с конца. Получилось, прямо сказать, не ахти понятно, и Финрод потребовал объяснений.
- То есть как это в ведро? А почему вешаться к вам? Есть же городской парк, что, там нельзя?
- Не знаю, может, чтобы папе стыдно стало? - и Маглор, собравшись с духом, изложил всю эпопею с Мелькором, суицидом и абрикосой. Финрод слушал, едва не плача от смеха, но когда история закончилась, быстро взял себя в руки и очень серьезным тоном заявил:
- Надо что-то делать.
- Эт ты прямо сейчас Эндорэ открыл! – не удержался от усмешки феаноринг.
- Я подумаю, как это все поправить. А пока я буду думать, давай в «королей и войска» сыграем, - предложил Финдэ. – Мне Ольвэ как раз новый набор подарил, красивый – закачаешься! – с этими словами он достал ящичек с фигурами и разложил доску. Клетка доски были вырезаны из серого и матово-розового перламутра, а фигурки из белого и черненого серебра были украшены маленькими жемчужинками.
- Ух ты! Красотища! – оценил старший кузен и зажал по фигурке в ладонях. – В какой руке?
Они успели сыграть четыре партии, по паре раз выиграть друг у друга и по столько же проиграть, и тут у Финрода оформилось решение.
- Смотри, Лаурэ - задумчиво сказал он, передвигая коня. – Для начала, такие штуки ослабевают, если в них сознаться. Если известно имя чародея – чары работают не так сильно.
- Мелькору сознаться, что ли? – опешил Маглор, торопливо уводя из-под атаки белопольного копейщика.
- Лучше твоему отцу. Хотя я не знаю, кого из них я больше боюсь, - признался Финрод, срубив у кузена одного из рядовых воинов. – А потом, никуда не денешься, придется эту ерунду опять спеть так, чтобы Мелькор услышал. Вот только ее до конца убрать не получится. Можно только условия чар поменять. Чтобы он влюблялся только в женщин, например. И, допустим, только в рыжих…
- Не надо! – заполошно вякнул друг. – Вдруг он снова к нам припрется, а у нас мама рыжая!
- Ой, и правда, - и Финрод сосредоточенно потер виски. – Что же придумать-то… О! А пусть влюбится в того, кого первым увидит утром, как проснется! Вот ты кого утром видишь, когда только глаза открываешь?
- Не поверишь – Майтимо вижу! – прыснул Маглор, снимая у Финдэ одну из ладей.
Прелестное лицо принца Артафиндэ приняло крайне лукавое выражение.
- Лаурэ, не тупи! Это вы у себя толпой живете, и у вас проснуться невозможно, чтобы не на чьем-то плече и не носом в чье-то ухо! А когда некто живет совсем один – КОГО он видит в первую очередь, когда умывается?
Маглор внимательно посмотрел на усмехающуюся моську двоюродного братца – и досадливо хлопнул себя ладонью по лбу.
- Тьфу ты… Ну, конечно – СЕБЯ в умывальном тазу!
- Во-о-о-от! Влюбится Мелькор в себя – и настанет всем счастье!
После этого друзья свели игру к неизбежному пату, взялись за руки и обстоятельно подытожили, что первый пункт в их плане – это в обязательном порядке покаяться в своей шкоде Феанору, а второй – выяснить, где живет Мелькор, и устроить внеплановый концерт под его окнами. Что было страшнее – оба так и не решили.

[Кэналлийский Воронёнок]

Назавтра очень нервничающий Финрод робко позвонил в калитку сада дома Феанаро, а Маглор, с криком «Это ко мне!», быстренько сбежал вниз, схватил золотоволосого кузена за руку, и оба, тихо дрожа, отправились на покаяние к грозному отцу-основателю Первого Дома.
Феанор с утра был спокоен и благодушен. Он сидел, пил чай, разрабатывал очередную безобидную штуку для облегчения всеобщих кухонных трудов, как вдруг дверь комнаты хлопнула, и на пороге возникли две трепещущие тени, в которых он безошибочно опознал собственного второго сына и его неразлучного юного друга из Третьего Дома, коего сам Феанаро нежно именовал не иначе как «маленькое золотистенькое недоразуменьице».
- Чего явились? – поинтересовался Феанор, приподняв голову от чертежа.
- Пап, это… - блестяще с точки зрения риторики начал Маглор, крепко прижимая к себе кузена, - в общем, это мы.
- Да-а? – изумился Феанор со всем положенным сарказмом. – Ну, я вижу, что вы – это вы. А что случилось? Вы так друг к дружке жметесь, что я уже опасаться начинаю – вдруг пожениться хотите, а я и обалдею тут на месте! Хотя после Мелькора с его излияниями меня уже ничем не удивишь!
- Дядя Феанаро, - тихо проговорил Финрод, - это… В общем, Мелькор – это тоже мы!
- Да ладно? – Феанор издал смешок, со скрипом отодвинул стол, и подошел к тушующейся парочке. – А я думал, Мелькор – это Мелькор! Что произошло-то? – и он испытующе воззрился на обоих.
-Это мы… то есть я… то есть все-таки мы… то есть, наверное, я… - Финрод хлопал глазами, и решительно не знал, с чего начать.
- Короче, папа! – Маглор решительно обнял младшенького кузена, всеми силами стремясь спрятать его от гнева своего вспыльчивого отца. – Мы с Финдэ сдуру спели приворотную песню, а ее услышал Мелькор, и приворожился к тебе! Вот! Мы не хотели! Честно! Меня можешь побить, Финдэ бить не позволю! – и Маглор угрожающе выпрямился, заслоняя собой Финрода.
Если Феанор походил на черную кобру в принципе – то сейчас ему осталось разве что раздуть капюшон, зашипеть и броситься. Однако, он все же этого не сделал. Детей – и даже не своих – он все-таки любил, а перед ним, как ни крути, сейчас находились всего лишь нашкодившие перепуганные подростки. Он пристально взглянул на замерших в страхе юношей, и тихо зашипел сквозь зубы:
- Значит, так. Идея чья была?
- Моя, - бестрепетно ответствовал Маглор.
- Пел и сочинял кто?
- Я, - еле слышно выдохнул Финрод, отчаянно прижимая уши.
- Талантливый мальчик! – ядовито усмехнулся Феанор, сверля Финрода пронзительным взглядом. – Ценю. Далеко пойдешь в этом вопросе! Но что я тебе хочу сказать, - тут он приблизился, и крепко взял дрожащего Артафиндэ за подбородок. – Ты, чародей малолетний! Терцерон, прости Эру, гребаный! Пой это сейчас же назад, или я не знаю, что я с тобой сделаю, а твоему отцу скажу, что так и было!!! А ты, - принц угрожающе обернулся к родному сыну, - всяко получишь, за то, что младших на всякие глупости подбиваешь! Взрослый вроде уже, а туда же… Итак, вы меня поняли?
- Да, - оба согласно кивнули.
- Вот и пошли вон! Умеете натворить – умейте и исправить! Исправите – приходите, – с этими словам Феанор негодующе фыркнул и выразительно повел бровями в сторону двери, давая понять, что разговор и экзекуция окончены. Юные хулиганы переглянулись – и с нескрываемым облегчением вывалились прочь.
- Ой! – совершенно по-птичьи пискнул Финдэ, по-прежнему опасливо прижимаясь к Маглору. – Честно – я со страху чуть не умер, думал, он меня укусит!
- Н-да, папа еще не то может, - не стал отрицать Маглор. – Но заметь, нас пока даже не убили, это уже хорошо!
- Ага, - кивнул Финрод и взглянул на друга с вполне обычным весельем. – То есть – теперь нам нужно всего лишь выследить, где живет Мелькор! Мы знаем, что он с часу до четырех занимается языками в школе дяди Феанаро. А мешает ли нам это…
- … Пойти в парк и съесть яблок в карамели, если сейчас всего одиннадцать? – подмигнул Маглор. – Никак не мешает! Пошли! - и оба радостно упорхнули гулять в парк и объедаться любимыми вкусностями. Воистину, страх перед наказанием в этом возрасте долго не держался!
К концу дня оскандалившиеся сплетатели чар выяснили, что объект их интереса обитает в самом дорогом гостевом доме Тириона, дружно пришли к выводу, что у падшего валы губа не дурра, загодя скрытно притащили в сад арфу и ввечеру организованно затаились у объекта под окном.
- Кста-ати! – глубокомысленно спросил Финрод, сидя в кустах и подстраивая инструмент. – Лаурэ, а чем таким меня дядя Феанаро утром обругал?
- Малолетним чародеем, - пробурчал Маглор, ворочаясь рядом и тихо ругаясь на себя, что не прихватил из дома одеяла – с ними сидеть в засаде прохладным вечером было бы куда приятнее!
- Да нет. Терцерон – это что такое?
- Троекровка это. Такт у папы – не самая сильная сторона, а вот ругаться он умеет. Вообще, некрасиво.
- Ну, хоть не «ушастый тэлеро» и не «ваньярская куколка»… - Артафиндэ пожал плечами и устремил взгляд на калитку дома. – Эру, где ж так долго шататься-то можно?
- В Тирионе – где только не можно! И вообще, он же взрослый, ему ровно в угасание Лаурэлина спать не надо… - тут оба представили себе, как Эру Илуватар грозно загоняет Мелькора спать в «детское время» и заставляет пить на ночь противное молоко с пенкой, и тихо захихикали.
Жертва эксперимента явилась в свою обитель весьма поздно – сидевшие в кустах сирени «охотники» успели порядком подмерзнуть и теперь грелись друг об друга. Они проследили, как вала проследовал по дорожке к дому, поднялся к себе, открыл окно, зажег свет…
- Ага, начинаем! – шепнул Финрод и тронул струны арфы. По саду заструилась нежная чарующая мелодия, а затем раздались два прекрасных голоса, певших о весне, о любви, и о том, как прекрасно и то, и другое, и все вместе взятое. «Прелесть какая…» - сонно подумал Мелькор, разделся, забрался в постель и тихо уснул, уткнувшись носом в превосходно взбитую подушку. На душе его стало как-то удивительно легко и спокойно. Между тем, в воздухе отзвучал последний аккорд, и юные колдуны, не без ехидства пожелав высшей стихии приятного свидания с собственной особой в умывальном тазике, оперативно утекли с места действия через ограду, по дороге едва не засыпавшись и не уронив арфу. Тем не менее, оба признали, что все прошло удачно, обнялись на прощание – и разбежались по домам, предаваться заслуженному отдыху.

Мелькор же проснулся рано утром, но выбираться из-под теплой груды мягких покрывал не спешил. Лежал себе с полуприкрытыми глазами и наслаждался тихим покоем, внезапно снизошедшим на его истерзанную неразделенной странной любовью натуру. «И что это на меня нашло?» - лениво и удивленно размышлял он. – «Ой, и натворил я дел, наверное… стыдоба, однако! Извиниться бы, надо, что ли».
И кто знает – на этом вся история могла бы и закончиться. Но ей было не суждено. Дверь апартаментов мятежного валы тихо открылась – и в спальню вошла рыжая служаночка Тинвэ. Она несла с собой кувшин воды. Не заметив, что ее подопечный уже не спит, девушка начала медленно переливать воду в серебряный таз для умываний.
Тускло-синие глаза Мелькора удивленно раскрылись, а в сердце, казалось, проник длинный и мучительно-сладкий укол…

[Кэналлийский Воронёнок]

Неделей позже пол-Тириона радостно веселилось в одном из парков на празднике танцующих фонтанов, и разумеется, представители всех трех Домов с энтузиазмом куролесили там же. В воздухе царила атмосфера безобидного хулиганства, и даже Феанор не сильно обиделся, когда принц Нолофинвэ, подойдя якобы просто поздороваться, коварно измазал щеки старшего полубрата синей краской. Впрочем, упомянутый полубрат незамедлительно отомстил, прижав ногой один из фонтанчиков и резко его отпустив, в результате чего Ноло оказался мокрым с головы до ног. Келегорм, Карантир и Куруфин тащили визжащую и хохочущую кузину Ириссэ к фонтану, где Тургон и Аргон уже благополучно притопили своих младших кузенов из Третьего дома. Принц Арьо получил за шиворот пригоршню ледяной воды от супруги. Фингон сосредоточенно рисовал на лице Маэдроса лисью морду – словом, весело так или иначе было всем.
Финрод и Маглор, набегавшись среди фонтанов, как следует намокнув и превратившись в расписных попугаев, решили передохнуть и двинулись к скамейке, где сидели Феанор и Нэрданель, и, идиллически взявшись за руки, ели мороженое.
- Что, всех уже можно выжимать? – беззлобно приветствовал мокрую парочку Феанаро.
- Скорее, эти все тоже хотят мороженого, - проницательно заметила Нэрданель.
- Хм… ну, судя по тому, что уже неделю ничего не происходит, и у нас в саду никто не вешается, - и Феанор выразительно посмотрел сначала на сына, а потом на племянника, отчего оба смущенно зашевелили ушами, - по мороженому вы таки-заслужили. Кано, держи монетку!
- Подожди, - заинтересовалась Нэрданель, - а кто у нас вешался? Кано? Финдэ? Вы это зачем?
- Дорогая, - мягко проговорил Феанор, - мы тебе эту историю не рассказывали, потому что там родить можно преждевременно, от смеха, например!
- То есть, если я от любопытства преждевременно рожу, будет лучше? – юмористически уточнила супруга. – А ну колитесь, что вы натворили, пока меня дома не было!
- Парни, брысь отсюда, - распорядился принц, - я сам все расскажу. А не то у вас все мороженое слопают!
Двоица послушно отчалила от скамейки и потопала напрямки через кусты на соседнюю аллею, где водилась палатка с мороженым. Накрутив себе два здоровенных рожка из трех видов холодного лакомства, оба уже собирались возвращаться, как вдруг Маглор глянул куда-то вправо – и чуть не упустил свою вкусную добычу.
- Финдэ! – тихо вздохнул он. – Ты только посмотри!
Финрод проследил ошарашенный взгляд друга и, не сдержавшись, нервно присвистнул. В мягком свете фонариков, для украшения изобильно развешанных по деревьям, он увидел валу Мелькора. Весь перемазанный разнообразными красками, тот стоял в тени развесистой магнолии и страстно целовался с какой-то очень миленькой рыжей девицей.
- Опять лажа! – расстроился Финрод. – Вот что ты делать будешь? Как ему это удается?!
- А почему, собственно, лажа? – помолчав, рассудил Маглор. – Видишь же – им обоим хорошо, папе наверняка тоже хорошо, что Мелькор теперь от него отвянет… Пошли давай, в конце концов, они сейчас в кусты упадут, а подсматривать как-то неприлично! Да и мороженое тает, опять же…
Оба вернулись назад и увидели несколько смущенного Феанора и откровенно веселящуюся Нэрданель. Феанор, как и обещал, честно просветил супругу касательно Мелькора и абрикосы, чем и привел ее в задорное расположение духа.
- А ведь сирень в форточке была красивая! – подвела итог Нэрданель, отсмеявшись. – И надо же, она была не мне… прямо аж обидно где-то!
- А мы его сейчас видели! – встрял в разговор Маглор, приземлившись на скамейку рядом с отцом и пытаясь предотвратить бегство мороженого на дорожку парка.
- Кого? – не понял Феанор.
- Да Мелькора. Ухлестывает вовсю за какой-то девицей!
- Так и отлично, - пожал плечами принц, - глядишь, поприличнеет, мозги на место встанут…
- Встанут там, боюсь, немножко не мозги, - в сторону заметил Финрод.
- Эру, - поразилась на это Нэрданель. – Кано, это ты научил милого ребенка таким пошлым шуткам?
- Дорогая, это… гхм… творение Арьо прекрасно все умеет само, - заверил жену Феанор, многозначительно покосившись на племянника, отчего тот мучительно покраснел.
* * *

А довольно скоро в семействе Феанора родились долгожданные близнецы. Все старшие братья нашли их миленькими, хоть и мелконькими, Маэдрос ужасно радовался, что теперь в семье он будет не единственным рыжим парнем, а Куруфина очень беспокоил вопрос, как их, таких одинаковых, придется различать? Он всесторонне обдумал проблему и… Как-то утром Феанор, взяв потискать обоих, присмотрелся и в изумлении уставился на жену.
- Нэри! А у тебя в роду никого с зелеными ушами не водилось???...

3о.о4 – 24.о5.2о2о

[Гость]

Какая прелесть 😍😍😍
Ну почему так быстро закончилось!
Пишите ещё, ну пожалуйста 🙏🙏🙏

[Кэналлийский Воронёнок]

Гость, ничего, еще будет.